* Луций Сулла уврачевал отечество средствами более тяжкими, чем были самые опасности.
«О благодеяниях», V, 16 (142, с.118)
Пусть каждый спросит себя: не жалуются ли все на чью-нибудь
неблагодарность? Но не может быть того, чтобы все жаловались, если не надо жаловаться на всех. Следовательно, все неблагодарны.
«О благодеяниях», V, 17 (142, с.119)
«На этой стороне явное большинство». - Значит, именно эта сторона хуже. Не настолько хорошо обстоят дела с человечеством, чтобы большинство голосовало за лучшее: большая толпа приверженцев всегда верный признак худшего.
«О блаженной жизни» («О счастливой жизни»), 2, 1 (148, с.14)
Когда я вспоминаю все свои речи, я завидую немым. «О блаженной жизни», 2, 3 (144, с.242)
Всякая жестокость происходит от немощи. «О блаженной жизни», 3, 4 (144, с.243)
Что я хочу извлечь из добродетели? Ее саму. (...) Она сама себе награда. «О блаженной жизни», 9, 4 (148, с.20)
Не наука добродетели, а наука нищеты была главным делом его жизни. (О кинике Деметрии, который доходил до крайностей аскетизма.)
«О блаженной жизни», 18, 3 (148, с.28)
Перестань корить философов богатством: никто не приговаривал мудрость к бедности.
«О блаженной жизни», 23, 1 (148, с.33)
Карман у него (мудреца) будет открытый, но не дырявый: из него много будет выниматься, но ничего не будет высыпаться.
«О блаженной жизни», 23, 5 (148, с.34)
Некоторые из мудрых мужей называли гнев кратковременным помешательством.
«О гневе», I, 1 (148, с.103)
Что-что, а вредить все люди умеют неплохо. «О гневе», I, 3 (148, с.105)