При всем благоговении к культурно-историческому чуду Соловков — и как к религиозному центру, и как к боевой крепости, и как к сокровищнице шедевров зодчества, не вычеркнешь из истории их тюремно-лагерного прошлого. Все в совокупности достойно самых высоких форм увековеченья — в память о соловецких трагедиях можно и нужно воздвигать храмы, стелы, памятники, называть музеи и библиотеки... Но только не названия улиц! Нельзя, чтобы даже в шутку приглашали в гости «к нам в Соловки».

Хорошо, что никакую улицу не назвали ни Чернобыльской, ни Аральской. Не следует затрепывать в бытовой текучке имена трагически траурных мемориалов. Ни Кенгир, ни Бабий Яр, ни Уманская яма, ни Катынь с Хатынью не должны становиться уличными кличками — священной памяти приличествуют лишь священные памятники.

Есть, правда, и другие формы реакции населения, впрочем, не московского, на уличные имена в честь городов. Ругаю себя, что не копил вырезки, повествующие, как в Москву приезжали, словно на праздник, делегации жителей из городов, удостоенных в столице «своих» улиц! Жаль, что не могу назвать, откуда жаловали такие гости, но это было уже не раз! И никак не напоминало казенных ритуалов встреч «породненных городов» — радовало проявление самодеятельной активности горожан из глубинки — будь то Задонск или Шенкурск, Льгов или Армавир... Получалось, что и власти соответствующих районов Москвы вели себя как гостеприимные хозяева и к таким встречам улицы-именинницы с их помощью даже немножко прихорашивались.

Словом, и вокруг географической розы ветров возникают свои сюжеты и даже узлы конфликтов. Теперь все же попытаюсь перечислить конкретные примеры географически ориентированных «кустов».

Вернемся на север. Среди названий, выражающих особенности северной природы, Дзержинскому и Бабушкин-скому райисполкомам были рекомендованы многие десят