харчевни посещали в основном мужчины, то в рестораны ходили с дамами и даже целыми семьями.

В пятигорской ресторации («Княжна Мери» Лермонтова) устраивались балы. Но постепенно за ресторациями утвердилась репутация «трактиров низшего разряда », а к началу XX века название это исчезло.

В раннем стихотворении Пушкина «К Наталье» юный поэт вспоминает о том времени, когда он «на гуляньях иль в воксалах / Легким зефиром летал ». ВОКСАЛАМИ, или вокзалами, в России еще в ХVIII веке, задолго до железных дорог, назывались увеселительные заведения с садом, буфетом, сценой — по примеру лондонского сада такого типа. Во втором томе «Мертвых душ» Гоголь пишет: «Француз открыл новое заведение — какой-то дотоле неслыханный в губернии воксал, с ужином, будто бы по необыкновенно дешевой цене и наполовину в кредит ». Позднее воксалы потеряли всякий блеск; Достоевский в «Преступлении и наказании» пишет о воксале: «... в сущности, распивочная, но там можно было получить и чай ». С закреплением слова за зданием железнодорожной станции старое его значение полностью утратилось.

Половых или официантов подзывали окриком: «Эй, человек!», называли только на «ты», иногда именовали унизительным прозвищем «ШЕСТЕРКА» — младшая карта во многих играх. В трактирах заказывали «ПАРУ ЧАЯ» — не два стакана, а два фарфоровых чайника, один с заваркой, другой с кипятком. Но «ПАРА ПИВА» — это две бутылки пива, как «полдюжина пива» — шесть бутылок.

Игры

Карточные игры занимали огромное место в жизни имущих и образованных слоев общества XVIII-XIX веков. Нелегко объяснить корни этого сложного социальнопсихологического явления: тут и жажда острых ощущений, стремление отвлечься от скуки обыденной жизни, тяга к общению, но в первую очередь, конечно, возможность легкого и быстрого обогащения. Так или иначе, но карточная игра, широко распространенная в быту, получила столь же широкое отражение и в русской литературе.

В некоторых произведениях перипетии карточной игры занимают важнейшее место в сюжете или, во всяком случае, определяют характер и мотивы поведения персонажей. «Пиковая дама» Пушкина, «Маскарад» Лермонтова, «Игроки» Гоголя, «Два гусара» и некоторые главы из «Войны и мира» Л. Толстого, рассказы Чехова «Винт» и «Вист», «Большой шлем» Л. Андреева — словом, всего не перечислить. Одних названий карточных игр в русской литературе можно встретить десятки.

Карточные игры разделялись на КОММЕРЧЕСКИЕ и АЗАРТНЫЕ. В первых требовался не только удачный расклад карт, но и расчет, соображение, своего рода талант — почти как в шахматах. Азартные зависели только от слепого случая. Слово «АЗАРТНЫЙ» и происходит от французского «hasard» — случай, потом уже оно получило дополнительное значение — увлеченный, одержимый. Характерно, что дворяне — офицеры и чиновники — увлекались преимущественно азартными играми — привлекало не искусство игры, а только выигрыш, притом крупный.

Впрочем, иногда играли не ради выигрыша, а ради. проигрыша, проигрывали умышленно, дабы угодить партнеру, от которого зависели судьба, карьера, выгодная женитьба. Так, грибоедовский Репетилов, чтобы стать зятем барона, который «в министры метил », «с его женой и с ним пускался в реверси, / Ему и ей какие суммы / Спустил, что Боже упаси! » Но когда Репетилов женился на его дочери, барон не продвинул зятя по службе, боясь «упреку / За слабость будто бы к родне! » Тут полезно знать, что РЕВЕРСИ

— старинная карточная игра.

Чаще всего герои классических произведений играли в азартную игру, которая, в зависимости от вариантов, называлась БАНК, ФАРАОН или ШТОСС. Авторы описывали ход игры, стремясь увлечь ею читателей, которые отлично знали и правила, и термины. Для