полных сто лет, кто мог бы ее вытерпеть?
«Письма к Луцилию», 77, 20 (141, с.153)
Жизнь - как пьеса: не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли сыграна. «Письма к Луцилию», 77, 20 (141, с.153)
Самое жалкое - это потерять мужество умереть и не иметь мужества жить. «Письма к Луцилию», 78, 4 (141, с.153)
Умрешь ты не потому, что хвораешь, а потому, что живешь. «Письма к Луцилию», 78, 6 (141, с.154)
Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным. «Письма к Луцилию», 78, 13 (141, с.155)
Кто из нас не преувеличивает своих страданий и не обманывает самого себя? «Письма к Луцилию», 78, 14 (141, с.155)
Болезнь можно одолеть или хотя бы вынести. (...) Не только с оружьем и в строю можно доказать, что дух бодр и не укрощен крайними опасностями; и под одеялом (больного) видно, что человек мужествен.
«Письма к Луцилию», 78, 21 (141, с.156)
Слава - тень добродетели.
«Письма к Луцилию», 79, 13 (141, с.159)
Чтобы найти благодарного, стоит попытать счастье и с неблагодарными. Не может быть у благодетеля столь верная рука, чтобы он никогда не промахивался. «Письма к Луцилию», 81, 2 (141, с.161)
Мы ничего не ценим выше благодеянья, покуда его домогаемся, и ниже -когда получим.
«Письма к Луцилию», 81, 28 (141, с.165)
Нет ненависти пагубнее той, что рождена стыдом за неотплаченное благодеянье.
«Письма к Луцилию», 81, 32 (141, с.166)
Римский вождь (...), посылая солдат пробиться сквозь огромное вражеское войско и захватить некое место, сказал им: «Дойти туда, соратники, необходимо, а вернуться оттуда необходимости нет».
«Письма к Луцилию», 82, 22 (141, с.169)