Луций Писон как однажды начал пить, так с тех пор и был пьян. «Письма к Луцилию», 83, 14 (141, с.172)
Опьяненье - не что иное, как добровольное безумье. Продли это состояние на несколько дней - кто усомнится, что человек сошел с ума? Но и так безумье не меньше, а только короче.
«Письма к Луцилию», 83, 18 (141, с. 172-173)
Велика ли слава - много в себя вмещать? Когда первенство почти что у тебя в руках, и спящие вповалку или блюющие сотрапезники не в силах поднимать с тобою кубки, когда из всего застолья на ногах стоишь ты один, когда ты всех одолел блистательной доблестью и никто не смог вместить больше вина, чем ты, -все равно тебя побеждает бочка.
«Письма к Луцилию», 83, 24 (141, с.173)
Напившись вином, он (Марк Антоний) жаждал крови. Мерзко было то, что он пьянел, когда творил все это, но еще мерзостнее то, что он творил все это пьяным.
«Письма к Луцилию», 83, 25 (141, с.173)
Так называемые наслаждения, едва перейдут меру, становятся муками. «Письма к Луцилию», 83, 27 (141, с.174)
Тот, кому завидуют, завидует тоже. «Письма к Луцилию», 84, 11 (141, с.175)
На чьей земле ты поселенец? Если все будет с тобою благополучно - у собственного наследника.
«Письма к Луцилию», 88, 12 (141, с.192)
Стремиться знать больше, чем требуется, - это тоже род невоздержности. (...) Заучив лишнее, (...) из-за этого неспособны выучить необходимое.
«Письма к Луцилию», 88, 36-37 (141, с.196)
(В нынешних) книгах исследуется, (...) кто истинная мать Энея, (...) чему больше предавался Анакреонт, похоти или пьянству, (...) была ли Сафо продажной распутницей, и прочие вещи, которые, знай мы их, следовало бы забыть.
«Письма к Луцилию», 88, 37 (141, с.196)
Достоверно (...) только то, что нет ничего достоверного. «Письма к Луцилию», 88, 45 (141, с.197)