и ия. Ненависть к России она совмещала с героической революционной деятельностью, но при чем же тут Москва?

А Подбельский? В октябрьских боях 1917-го захватил московский почтамт и не потому ли сам вскоре угодил в нар-компочтели? Но прославил себя как каратель крестьян Тамбовщины и левоэсеровских мятежей в Москве и Ярославле. Молодым умер; коллеги по почтово-телеграфным делам дали его имя дачному поселку за Лосиным Островом, но туда шагнула Москва, и появились улица, проезды и даже метро с именем «Улица Подбельского». В апреле 1992 года улице присвоено имя Ивантеевская по ближайшему подмосковному городу.

Удачно получилось с Ворошиловым. Его пришлось убрать только из названия района, вернув имя Хорошёвский.

С 1975 года на донецкой речке Луганке возник поселок, ставший впоследствии крупным городом Луганском. В числе других, получивших в 1935 году имя Ворошилова с присвоением ему звания маршала (Ставрополь, Никольск-Уссурий-ский), город был переименован, как родина Ворошилова, в Ворошиловград. Однако в 1958 году, когда прижизненные наименования были уже отменены, городу вернули имя Луганск, что позволило и одну из улиц на юге Москвы (бывшую Октябрьскую в Ленине-Дачном) в 1965 году назвать Луганской, а не Ворошиловградской. С кончиной Ворошилова запрет на прижизненное имя города перестал действовать, и почитатели уже покойного маршала добились в 1970 году восстановления имени Ворошиловграда. «Крестителей» улиц Москвы это не смутило. Когда при новой застройке Ленина-Дачного Луганская исчезла, ее название в 1977 году перенесли на бывшую Сосновую, не посчитавшись с новым восстановлением живучего имени Ворошиловграда, и были правы: в 1990-м еще жизнеспособнее оказался стародонецкий Луганск, в третий раз занявший свое место на карте.

Словом, пришла пора назвать своими именами то, что творили и деятели, успевшие проникнуть в московские «свят