с принципом, пугали, что так можно дойти и до улиц Евгения Онегина или Анны Карениной, но им разъясняли, что Корчагин — имя-символ, пример большого воспитательного значения, а что на Западе есть улицы Дон Кихота и Робин Гуда. Плохо ли, если бы и у нас вошли в списки улиц Илья Муромец или Василий Тёркин? А в Новгороде напрашивается и площадь Садко...

Впрочем, не увлечься бы и тут! Можно, конечно, к улице Бажова приладить площадь Хозяйки Медной Горы, наделать улочек Красной Шапочки с Аленушкой, тупиков Кощея Бессмертного и Бабы-яги или устроить переулок Колобок у хлебозавода. И такое допустимо, только где? На какой-нибудь Скоморошьей поляне, в детском разделе ярмарки, в этаком славянизированном диснейлэнде. Но надо ли городу походить на ярмарку?

Еще одна деликатная проблема — улицы с «женскими» именами. Конечно, лучше звучит Неждановская улица, чем улица Неждановой, но для фамилий, которые сами оканчиваются на «ская», родительного падежа и не избежишь — не Ковалевская, а улица Ковалевской. Но именно такая форма, неладная и для мужских имен («Шел по Горького, свернул на Станиславского»), особенно нетерпима для женских («Иду по Анне Северьяновой», «Живу на Фотиевой»). Одних этих полуанекдотов, казалось бы, достаточно, чтобы больше не присваивать улицам женских имен. А ведь привыкли. Да и как быть с улицами Ермоловой или Федотовой — без родительного падежа и не поймешь, в честь артисток это или в память генерала Ермолова и художника Федотова?.. Все-таки с именами этих великих актрис предпочли расстаться.

А бывало, что проявлялось и утроенное усердие. В1943 году погибла летчица-штурман Марина Раскова, одна из первых женщин — Героев (почему не Героинь?) Советского Союза. Но зачем же ее славу надо было внедрять сразу в три места? На имя Расковой сменили названия Отцовской площади, и Старой Башиловки, и даже Шайкина переулка.