Следствие моё однозначно зашло в тупик. Там, где, по идее, мог быть закопан клад, там не было ни его самого, ни следов того, что он был выкопан ранее. А искать там, где его просто не могло быть по определению, было совершенно бессмысленно. Я вернулся в Москву и тут совершенно случайно встретился с подлинным корифеем кладоискательского дела В.Т. Смирновым. Выслушав историю моих поисков, он деликатно улыбнулся и уверенно заявил о том, что там, где я искал легендарные бочонки, они никак не могли быть зарыты. Разумеется, я тут же попросил его изложить свою версию событий, поведанных в записке дворянином Юлианом Рачковским в 1897 году.

— Нету любезнейшийу восемь бочонков никак не могли быть закопаны у берегов Березины, — начал Смирнов своё повествование, — и вообще это событиву если, конечно, оно когда-нибудь происходило, могло случиться только около реки Сха (левый приток Березины).

Как следовало из анализа разысканных им старинных документов, события разворачивались следующим образом. Русская армия сумела опередить довольно медленно продвигающиеся войска Наполеона и неожиданным ударом с юга захватила мосты через Березину в районе Борисова, перерезав, таким образом, французам путь к отступлению. Но не забудем, что в Борисове стоял довольно многочисленный французский гарнизон, работали администрация, тыловые, интендантские и финансовые органы, готовившиеся принять и обеспечить подходящую к городу с запада измотанную армию. Естественно, что как только загрохотали русские пушки и штурмовые отряды (а среди них был и 14-й гренадерский полк графа Ламберта) пошли на штурм предмостных укреплений, то все тыловые части бросились прочь из города. Возникает законный вопрос: в какую сторону они направились? И если взглянуть на старую карту города, то становится понятно, что удирать тыловики могли только на запад, в сторону Неманицы, поскольку к этому населённому пункту уже подошли передовые части маршала Удино, идущие со стороны Москвы. Ведь для спасения жизней и ценностей у отступавших французов были только один мост и только одна дорога. Мост, соответственно, был переброшен через речушку Сха, а дорога вела на Оршу (через Лошницу и Бобр). Получалось, что именно по этой дороге и устремился основной поток бегущих поляков, вынужденно стиснутых на узкой дороге осенней распутицей.

Но, как обычно бывает в любом деле, нашлись желающие не плестись в плотном потоке подвод, тарантасов и бричек, а обогнуть возникшую на основном тракте пробку по боковой дороге. И такая возможность у них была! Сразу за спасительным мостиком, вдоль речки в направлении деревни Углы