То, что ускользнуло от читателя, не может укрыться от переводчика. Письма, VII, 9, 2, (124, с. 122)

Следует читать много, но не многое.

Письма, VII, 9, 16, (124, с.123)

Толпа от самой многочисленности своей приобретает некий большой коллективный здравый смысл, и те, у кого по отдельности рассудка мало, оказавшись все вместе, имеют его в изобилии.

Письма, VII, 17, 10 (124, с.127)

Никто не выслушивает порицаний терпеливее людей, больше всего заслуживающих похвал.

Письма, VII, 20, 1 (124, с. 129)

Рабство прошлого времени повлекло за собой невежество и забвение в области многих благородных занятий, между прочим и в области сенатского права. (...) Поэтому возвращенная свобода застигла нас несведущими и неопытными; упоенные ее сладостью, мы вынуждены иногда раньше действовать, а затем уже узнавать.

Письма, VIII, 14, 2-3 (124, с.145)

Трудно не перезабыть сведений, которым нет применения. Письма, VIII, 14, 3 (124, с.145)

Время кажется тем короче, чем оно счастливее. Письма, VIII, 14, 10 (124, с.147)

Человеку свойственно чувствовать и испытывать страдания, но в то же время бороться с болью и слушать утешения, а не просто не нуждаться в утешениях. (...) Есть некоторое наслаждение и в печали, особенно если ты выплачешься на груди у друга, который готов или похвалить твои слезы, или извинить их.

Письма, VIII, 16, 4-5 (124, с.149)

Мало разницы в том, потерпел ты несчастье или ждешь его; только для печали есть граница, а для страха - никакой.

Письма, VIII, 17, 6 (124, с.150)

Людской слух радуется новизне. Письма, VIII, 18, 11 (124, с.151)

Как занятия дают радость, так и занятия идут лучше от веселого настроения. Письма, VIII, 19, 2 (124, с.151)