Никакое лечение не может считаться жестоким, если его результат -выздоровление.
«О гневе», I, 6 (148, с.108)
Любое чувство - столь же плохой исполнитель, сколь и распорядитель.
«О гневе», I, 9 (148, с.111)
Всякое почти вожделение (...) мешает осуществлению того, к чему стремится.
«О гневе», I, 12 (148, с.113)
Гнев делает мужественнее лишь того, кто без гнева вообще не знал, что такое мужество.
«О гневе», I, 13 (148, с.114)
Насколько человечнее (...) не преследовать их (грешников), но попытаться вернуть назад! Ведь если человек, не зная дороги, заблудится среди вспаханного поля, лучше вывести его на правильный путь, чем выгонять с поля палкой.
«О гневе», I, 14 (148, с.115)
Согрешающего нужно исправлять: увещанием и силой, мягко и сурово; (... ) тут не обойтись без наказания, но гнев недопустим. Ибо кто же гневается на того, кого лечит?
«О гневе», I, 15 (148, с.115)
Гнев - самый женственный и ребяческий из пороков. - «Однако он встречается и у мужей». - «Конечно, потому что и у мужей бывает женский или детский характер».
«О гневе», I, 20 (148, с.120-121)
Честолюбие (тиранов) (...) хочет (...) заполнить одним-единственным именем весь календарь, назвать в честь одного имени все поселения на земном шаре.
«О гневе», I, 21 (148, с.122)
Мы начинаем смеяться со смеющимся, печалимся, попав в толпу горюющих, и приходим в возбуждение, глядя, как другие состязаются.
«О гневе», II, 2 (148, с.124)
Самый мужественный муж, берясь за оружие, бледнеет; у самого неустрашимого и яростного солдата при сигнале к бою немного дрожат коленки; (...) и у самого красноречивого оратора, когда он готовится произнести речь, холодеют руки и ноги.
«О гневе», II, 3 (148, с.124)