Живи с людьми так, будто на тебя смотрит бог, говори с богом так, будто тебя слушают люди.

«Письма к Луцилию», 10, 5 (141, с.19)

Некоторых больше всего и надо опасаться, когда они покраснеют: тут-то их и покидает всякий стыд. Сулла был особенно жесток тогда, когда к лицу его приливала кровь.

«Письма к Луцилию», 11, 3 (141, с.20)

Нам нужен кто-нибудь, по чьему образцу складывался бы наш нрав. Ведь криво проведенную черту исправишь только по линейке.

«Письма к Луцилию», 11, 10 (141, с.21)

Плоды для нас вкуснее всего, когда они на исходе; дети красивей всего, когда кончается детство.

«Письма к Луцилию», 12, 4 (141, с.21)

Возраст самый приятный тот, что идет под уклон, но еще не катится в пропасть.

«Письма к Луцилию», 12, 5 (141, с.21)

Смерть (...) должна быть перед глазами и у старика, и у юноши - ведь вызывают нас не по возрастному списку.

«Письма к Луцилию», 12, 6 (141, с.21)

Нет стариков столь дряхлых, чтобы им зазорно было надеяться на лишний

день.

«Письма к Луцилию», 12, 6 (141, с.21)

Каждый день нужно проводить так, словно он замыкает строй, завершает число дней нашей жизни. (...) Отправляясь ко сну, говорить весело и радостно: «Прожита жизнь, и пройден весь путь, что судьбой мне отмерен». А если бог подарит нам и завтрашний день, примем его с радостью.

«Письма к Луцилию», 12, 8 (141, с.22)

Поблагодарим бога за то, что никто не может навязать нам жизнь.

«Письма к Луцилию», 12, 10 (141, с.22)

Я не устану потчевать тебя Эпикуром, и пусть знают все, кто твердит его слова и ценит их не за то, что в них сказано, а за то, кем они сказаны: лучшее принадлежит всем.

«Письма к Луцилию», 12, 11 (141, с.22)

Воображение (...) доставляет нам больше страданий, чем действительность. (...) Многое мучит нас больше, чем нужно, многое - прежде, чем нужно.