Без гнева и пристрастия. (Девиз историка.) «Анналы», I, 1 (150, с.5)
Со временем (дурные) толки теряют свою остроту, а побороть свежую ненависть чаще всего не под силу и людям, ни в чем не повинным.
«Анналы», II, 77 (160, с.97)
Громче всех оплакивают смерть Германика те, кто наиболее обрадован ею. «Анналы», II, 77 (160, с.97)
Превознося старину, мы недостаточно любопытны к недавнему прошлому. «Анналы», II, 88 (150, с.103)
Правители смертны - государство вечно. «Анналы», III, 6 (150, с.106)
Большие события всегда остаются загадочными, ибо одни, что бы им ни довелось слышать, принимают это за достоверное, тогда как другие считают истину вымыслом, а потомство еще больше преувеличивает и то и другое. «Анналы», III, 19 (150, с.113)
Больше всего законов было издано в дни наибольшей смуты в республике. «Анналы», III, 27 (150, с.118)
Я считаю главнейшей обязанностью анналов сохранить память о проявлениях добродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором в потомстве.
«Анналы», III, 65 (160, с.139)
Медленно, но зато верно. «Анналы», III, 66 (150, с.140)
* Страх ослабляет даже искушенное красноречие. «Анналы», III, 67 (150, с.140)
Во главе погребальной процессии несли изображения двенадцати знатнейших родов (...). Но ярче всех блистали Кассий и Брут - именно потому, что их изображений не было видно.
«Анналы», III, 76 (160, с.145)
В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково