ненским, Пролетарским... Такое угодничество приводило к конфузам при ближайшем изменении нарезки сети: в Пролетарском районе проспект как раз и потерял «районное» имя, став проспектом Андропова, а уцелевшая часть этого имени угодила в соседний Красногвардейский район.

Благодарен пришедшей мне тогда в голову доходчивой формуле, с помощью которой удалось переспорить проектировщиков, — до них вроде бы дошли слова, что имя Каменщики дорого нам как памятник безымянным строителям Москвы, как и Симоновский Вал — звено Камер-Коллежского кольца. Оба названия с согласия архитекторов вошли в проект неприкосновенных названий («Красной книги»). Трассу от Таганки все-таки проломили, но от имени Пролетарского проспекта тут отказались. Большие Каменщики превратились в широкую магистраль «проспектиого класса»!

А ведь согласно той же логике диктаторского «приоритета проспектов» предлагалось нечто подобное сотворить и с «Краснопресненским проспектом». Во имя кому-то нужного «единства» магистрали в ее состав готовы были включить даже улицы, казалось, уж с совсем бесспорными историко-революционными названиями — Баррикадную и Красную Иресшо! Не прочь были заодно подвязать к ним же и Звенигородское шоссе («подумаешь, а чего хорошего в каком-то Звенигороде!»).

Пришлось и тут возразить и буквально вырвать у архитекторов согласие на включение этих имен в состав неприкосновенных!

Вряд ли уместным было и присвоение имени «Краснопресненский» мосту через Москва-реку между Шмитовским проездом и Филями на самой границе Краснопресненского района — мост удален и от Красной Пресни, и от одноименной набережной. Он явно мог называться Филёвским, но амбиции района перевесили¹.

Были и еще вспышки преобразовательных психозов — одна из них явно отразила хрущевское наступление на Церковь.

¹