В перечне значилась рекомендация назвать станцию «Измайловский парк» просто «Измайловом», а «Измайловскую»— «Парковой». Для «Молодёжной» уверенно определили имя «Рублевская», для «Пионерской» — «Мазило-во», для «Филёвского Парка» — «Сеславинская». Для «Проспекта Мира » предложена была «Мещанская Слобода », для «Ленинского Проспекта» —«Гагаринская» (мы еще не знали, что это имя припасено для будущей пересадочной). Для «ВДНХ» названа прозаическая «Выставочная».

Сразу же с публикацией этого перечня B.C. Дормидонтов обнародовал, подписавшись «заместитель председателя постоянной комиссии Моссовета по культуре, искусству и охране исторического наследия», очерк-комментарий к проекту, озаглавив его «На всех не угодишь, но...». В нем он убедительно ратовал за именословие, свойственное только Москве, критиковал, как безродные и истрепанные, имена типа «Спортивных», «Пролетарских» и «Пионерских» (ему же хотелось, чтобы по-русски звучали и техногенные «Автозаводская», «Авиамоторная», «Электрозаводская»). Дормидонтов напомнил о примере Ленинграда, который даже вскоре после снятия трагической блокады дерзнул вернуть имя Невский проспекту 25-го Октября, а Измайловский — проспекту Красных Командиров. Сказал и о том, что многие предложения учитывают принятую на будущее сетку административных районов Москвы — ее префектур и муниципальных округов. Касаясь финансов, он сослался на планы метрополитена провести реконструкцию всей световизуальной информации за свой счет. А в ответ на дикие упреки — не платит ли нашей комиссии американское ЦРУ, Дормидонтов разъяснил бдящим, что комиссия работает все годы на чисто общественных началах — совершенно бесплатно.

Непредсказуемые события августа 1991 года придали и нашему делу новые оттенки. Комиссия-то моссоветская, а Моссовет становился все менее авторитетным, поощря