34    Постигая Москву

предпосылок. Герои Достоевского и Белого выразили чувство жизни и времени, присущее этому «ненастоящему» городу, Анциферов записал миф, сложившийся вокруг него, в своей книге «Душа Санкт-Петербурга». У приезжих при взгляде на Ленинград, как и прежде, захватывает дух, и большая их часть, несомненно, отдает Петербургу — Петрограду — Ленинграду предпочтение перед Москвой, они лучше чувствуют себя в отставной столице. Петербург — для многих олицетворение городского начала и европейской городской культуры.

Но, может быть, и здесь дает себя знать приверженность к мифу. На первый взгляд Москва, кажется, мало что может предложить чувству горожанина. С начала XVIII до конца XIX в. она представляется едва ли не вакуумом, пустой поверхностью, дожидающейся поворота истории, который должен наступить в будущем, предлагающей свободное пространство, которое в конце концов сможет принять в себя пульсирующие потоки из всех уголков огромной империи. Может быть, большой пожар 1812 г. вполне намеренно расчистил территорию, на которой городу и всей стране легче было потом взять реванш за унизительное пренебрежение.

Итак, вот два города, воплощающие две обособившихся друг от друга стадии развития: здесь — дошедшая до порога просвещения, допетровская, царская, православная, а затем уже капиталистическая, расцветающая в условиях беспримерного бума Москва, там — серебряный, абсолютистский, просвещенный, имперский Петербург, строй классицистических фасадов которого не в силах нарушить даже крупные капиталистические предприятия. Здесь — притягательная прелесть органического роста, там — чудо геометрии.

Характерно, что образ «двух половин» появляется и у Ленина, когда он в начале 1918 г. замечает, что Россия нашла самую передовую политическую форму — «диктатуру пролетариата» — и что соответствующий ей передовой экономический базис, то есть вторая половина, уже существует вне России — в виде германского государственного капитализма Вильгельма II и Ратенау. Но что означает обособление двух культур? Что означает для развития городской культуры, если различные культурные уровни и традиции развиваются раздельно, не сталкиваются, не притираются друг к другу, если доходит даже до того — и достаточно часто, — что Петербург представляется как форпост Европы, Москва же, напротив, — как «татарский Рим» (мадам де Сталь)?

Взгляд петербуржцев на москвичей, нередко высокомерный, и завистливо-презрительный взгляд, который москвичи частенько бросали на петербуржцев, вполне можно истолковать как игру в вопросы и ответы или, говоря несколько серьезнее, как попытку самопознания русских — и петербуржцев, и москвичей: кто же они, собственно, такие, где их место? Напряженность в отношениях между Москвой и Петербургом подспудно сохраняется в се-