162    Постигая Москву

Наркомата тяжелой промышленности, которое должно было появиться на месте ГУМа, Эль Лисицкий сказал: «Мы участвуем в создании необычной эпохи — начала новой истории человеческого общества». Лисицкий уже тогда предостерегал от безвкусицы и провинциализма, от громкого пафоса и театральной декоративности. Его представление о «первом красном форуме» оказалось, однако, столь претенциозным, что ему, несмотря на фантазию и мастерство, суждено было потерпеть крушение в столкновении с имеющимися ансамблями. Можно ли радоваться тому, что авангардные проекты не осуществились и площадь, в общем и целом, по сей день сохранилась в своем прежнем виде?

Проектировщики 1934 г. были не первыми, кого искушал этот символ национальной судьбы. Каждое здание на границе площади отражает особые усилия приноровиться к тому, что понималось как национальное наследие. Так обстояли дела уже с Шервудом, которому после длительной борьбы был передан заказ на строительство Исторического музея. Борьба, как видно сегодня, закончилась в пользу сдержанного новорусского стиля, который избежал крайностей неоруссизма. Сегодня музей нельзя мысленно устранить, и он со своими темно-красными стенами, причудливыми шпилями и белыми крышами немало способствует тому, чтобы в названии площади первоначальное значение слова «красная» («красивая») уступило названию цвета. Западная сторона площади всегда оставалась неприкосновенной, хотя планы дореволюционного времени показывают, что там, где сегодня находятся братские могилы и трибуны, планировалась надземная железная дорога — еще одна форма секуляризации.

С момента сооружения Мавзолея на этой стороне тем более лежит табу. По поводу окончательного облика Мавзолея шли ожесточенные споры. Победила оригинальная и смелая мысль Щусева — создать Мавзолей как ковчег завета и одновременно ораторскую трибуну и не идти колеей, проложенной Шлиманом после находки Микен и Трои. Щусев одержал верх над Маяковским, которому идея бальзамирования и поклонения идолу в Мавзолее казалась немыслимой, для которого сохранение наследия означало развитие живого дела и социального переворота. По справедливости, пожалуй, Мавзолей можно считать особенной удачей: только этот куб и дает слегка выпуклой, огромной, с точки зрения пешехода, площади центр, средоточие, полюс покоя.

Споры не обошли и пространство на южной торцовой стороне площади. Красочно-хаотичный собор Василия Блаженного, вероятно, не раз соблазнял взрывных дел мастеров, пока им окончательно не запретили соваться на площадь. Но прежде всего речь шла о пассажах, о храмах торговцев с восточной продольной стороны площади. Уже конкурс 1934 г., по сути дела, снял запрет с этого участка вплоть до Китай-города.