196    Постигая Москву

«Принцесса Турандот» К. Гоцци в постановке Е. Вахтангова. 1922

тов» Вахтангова, то разглядеть их не так-то просто — за танцем служанок с вуалями, в котором очень много от советской эстрады, за старческой и не всегда смешной болтовней старого Панталоне, за козлиными скачками Великого канцлера. Но они есть и порой совершенно неожиданно всплывают по ходу действия, как будто постановщики вдруг вспоминают об уважении к Вахтангову. Это моменты, в которые Вахтангов отменяет театральную иллюзию, — сцены переодевания актеров в начале спектакля, после того как они вышли к рампе под своими обычными именами, и в конце пьесы, когда они снова превращаются из сказочных персонажей в самих себя, возвращают пуб -лику на почву фактов; это стилизованные, ритмизованные движения мудрецов Дивана (здесь с намеком на академиков); демонстрация транспарантов, на которых в телеграфном стиле написаны вставки или комментарии. Это чрезмерное актерство, которое должно не только передать стиль итальянской комедии, но и с помощью сознательного преувеличения создать дистанцию. И, конечно, в основном теми же остались декорации, о чем свидетельствуют фотографии в фойе.

Хорошие сцены, в которых заявляют о себе и комедиа дель арте, и Вахтангов, — самоубийства из любви, гротескно инсценированные артистами пантомимы перед закрытым занавесом. Много смеха, радости и удовольствия. Думаю, существует глубокая связь между актерской страстью русских, доходящей до преувеличения и гротеска, и утихомиривающимся остроумием итальянского народного театра. И тем не менее выступление итальянского уличного театра могло бы показать, что нужно сегодня сделать из Гоцци, а может быть и из Вахтангова.