Жириновский: Ни с кем никогда не объединялись и не будем

О том, как защитить людей от «паленой» водки, побороть бедность, поделить парламентские мандаты и улучшить имидж России, рассуждает Владимир Жириновский



Говоря о российском политическом пиаре, трудно обойти такую яркую и эпатажную фигуру, какой является Владимир Вольфович ЖИРИНОВСКИЙ. Креатива этому политику не занимать, а успех его партии у избирателей на протяжении уже многих лет завоевывается в значительной степени за счет умелого PR и привлекательного для многих имиджа самого лидера ЛДПР. В ходе подготовки этого номера «НВ» наш корреспондент встретился с ним и задал ряд вопросов.



– На Западе долгое время Россию воспринимали в негативном плане: алкоголизм, проституция, бандитизм. В этом немалую роль сыграли иностранные журналисты, пишущие о нашей стране. Но мы и сами виноваты. Достаточно вспомнить отечественные кинофильмы последних десятилетий. Много ли в них положительных героев? В основном преступники и деклассированные элементы. Может, привлекательный образ России надо начинать выстраивать с того, чтобы показывать миру страну в положительном ракурсе – через то же кино, телепередачи, публикации в печатных СМИ?

– Мы с этим боремся в Госдуме уже 12 лет. Мы много раз говорили руководителям телеканалов и в целом обращались к нашим кинематографистам: «Дайте другие фильмы!». Названия одни чего стоят: «Бандитский Петербург», «Улицы разбитых фонарей», «Убойный отдел». Там постоянно пьют, кого-то грабят. Показывают все плохое. Это – ошибка.

Первый этап, когда нас стали недолюбливать и с настороженностью относиться, начался с Октябрьской революции. Запад привык к почтению к монархии, уважению к частной собственности, к чиновникам, церкви. А тут все поломали. Сразу напугали всю Европу. Потом был ГУЛАГ, не выпускали граждан за рубеж, за моду людей порицали, запрещали джаз, кибернетику, генетику. Это все их удивляло. Что же это за страна? Все запрещается, спецраспределители, магазины пустые.

Такой отрицательный имидж был сформирован властью с 17-го по 85-й год. В 85-м году за границей очень надеялись, что мы освободимся от плохого и воспримем только хорошее. Мы от плохого советского действительно стали освобождаться, но с Запада взяли плохое.

Мы все делали резко. И в 17-м, и в 85-м, и в 91-м. К примеру, зачем было так резко отпускать цены. Нигде никогда в мире это не делалось. Надо было медленно регулировать. Открывать больше магазинов со свободными ценами и оставлять те, которые по твердым ценам торгуют.

Все это влияло на имидж.

Иностранцы с опаской смотрели: что ж такое, пьют, убивают, разбегаются, не учатся, беспризорники, старики брошены, копаются в мусорных ящиках в поисках еды. Бомжи появились. А журналисты и кинематографисты ухватились. Стали снимать то, что было запрещено при советской власти: порнография, бомжи те же, преступные дела… Мы опять напугали Запад. Тогда была гражданская война и теперь мини-гражданская. Раньше стреляла Красная Армия, теперь расстреливали во дворах – по 150 человек в день убивали. До сих пор еще убивают. 3 млн. преступлений каждый год в стране совершается.

Сказался и длительный запрет на поездки за рубеж. Наши люди по этому так изголодались, что бросились куда угодно: в Турцию, Китай, Европу, всюду. Те же «челноки», да и вообще люди захотели увидеть мир, дорвались. И там вели себя не совсем хорошо: выпивали, хамили, попадали в неприятные ситуации. Все это вызывало тоже настороженность.

Сейчас это уже успокаивается. Наших людей за границей живет много: около 10 миллионов. В основном это люди приличные. Бомжи туда не едут. Большинство наших ученых работает в крупных научных центрах, спортсмены, артисты. И за границей начинают понимать, что у нас есть приличная публика. Москва похорошела, продолжаются совершаться научные открытия, есть у нас хороший творческий потенциал в стране.

90-е годы не украсили образ России, добавили ему в основном отрицательных вещей. И здесь виновата власть, потому что не думали о последствиях. Постоянно шел негатив. Они хотели вызвать отвращение к прежнему режиму, разрешали все, чтобы глубиной свободы завоевать симпатии масс.

За семь последних лет стало лучше. А еще лет через 5 – 10 – к столетию Октябрьской революции, – восстановятся все институты частной собственности, морали, чиновников, религии. Придет новое поколение свободной, демократической России.

Посмотрите, сегодня все идут в вузы. А ведь, было время, туда не шли. Молодежь поняла, что «челноки», лавки – это все не для русской души. Прозрели и многие бывшие советские республики. Поначалу они кто к Америке, кто к Китаю, Турции потянулись. Теперь поняли, что там они не нужны, никто денег не даст. У них самих их выкачивают, их эксплуатируют. Сегодня они снова тянутся к России.

Так что идет позитивный процесс. Он дойдет и до граждан Запада, и они лучше будут воспринимать Россию.



– Для улучшения имиджа России наши власти в этом году наняли иностранную компанию. Она участвовала в подготовке к встрече «большой восьмерки», продолжает заниматься формированием положительного лица Россию и сейчас. Оправдано ли, на ваш взгляд, что мы для таких задач нанимаем иностранцев? Неужели внутри страны нельзя найти хороших специалистов, способных решить вопрос, наш PR не дорос?

– Наш PR вполне дорос. Но ситуация требует, возможно, именно такого подхода. Привлечение западной фирмы, может, нашим пиарщикам и неприятно, но их наняли с той точки зрения, чтобы они быстрее нашли то, что привлекательнее для Запада, и указали на болевые точки. Сами мы не можем пока этого понять.

Мы любим веселье. Там люди более скромные, нет такого, что, знаете, душа просит гулять, танцевать, шуметь. Такая удаль молодецкая им непонятна.

Наши граждане много за границей покупают. Дорвались, хватают все. А иностранцам непонятно: что хватают, зачем так много? Плюс к этому какие-то фашисты, нацболы, РНЕ, ДПНИ – это тоже пугает. Сразу слишком много всего. Фашисты и антифашисты друг друга мордуют. На Западе все это тоже было. Но раньше, постепенно. А у нас сразу взрывной вариант. Цунами всегда пугает. А мы – как цунами.

Мы вот запретили бой быков. Почему? Вся южная Европа смотрит их. Мы – нет. Или гей-парад. В любой западной стране могут провести. У нас запретили. Значит, есть какие-то ограничения.

Это у Запада вызывает непонимание.

ЮКОС. С ним правильно все сделали. Но на Западе сложилось впечатление, что мы бьем по частному сектору. Мы плохо подали информацию: не объяснили, что боремся не против ЮКОСа как частной компании, а против больших злоупотреблений, совершенных ее руководством. А западный обыватель посчитал, что в России происходит поворот назад, к национализации.

Я много раз говорил в Кремле: «Создайте какой-то орган пропаганды». Сейчас стали делать. Вот РИА «Новости» этим стали заниматься. Но пока не хватает пропагандистского обеспечения.

Та же монетизация льгот. Взяли и с 1 января ввели. Никто ничего и не понял. Старушки входят в трамвай, а их выбрасывают оттуда. Да что ж это такое?

Вы им объясните, зачем с 1 января? Это ж Новый год, праздник. Введите с 1 февраля или марта. А с 1 января начинайте платить компенсации и объясните людям: «Бабушки, вы получили деньги и бесплатно ездите. Так вот, с 1 марта надо уже брать билет». Чтобы люди психологически были готовы. И надо им разъяснять, что к чему.

Нет. Ничего не объясняют.



– То есть вы предлагаете создать какой-то орган, который будет заниматься как внешним PR России, так и внутренним?

– Конечно же. В той же Америке все это есть. Там полно всяческих пропагандистских органов. Мы же все позакрывали. На иностранных языках все почти теле– и радиокомпании позакрывали. Зачем? Раньше было вещание и иновещание. Я сам там работал в 1967 году. Сейчас восстанавливаем.



– А программу улучшения имиджа страны могли бы вы предложить?

– Да мы могли бы для этого «Парламентский час» использовать. У нас каждое воскресение есть на центральном телевидении 45 минут. А в Госдуме есть целый комитет по информационной политике. Но он ничего не делает в этом плане. Среди депутатов много журналистов.

Тот же глава комитета Комиссаров, Островский, Крутов, Маркелов. Есть кинодраматург и режиссер Говорухин. Могли бы они этим вопросом заняться. Но почему-то не делают. У нас ведь есть еще Министерство культуры и массовых коммуникаций.

Пускай и они занимаются.

Мы будем пытаться это сделать. В общении с президентом, министрами, в выступлениях, всюду говорим – давайте этим займемся. Но нам не дают прямого эфира.

Есть телеканал «Звезда». Он запущен позднее других, да еще на дециметровом канале. А у нас более важные – метровые. Вот 6-й канал – там все про спорт. Зачем? Отдайте его под пропагандистский канал. Чтобы там объясняли, что у нас есть хорошего: про Российскую империю, Советский Союз, народные обычаи, православие, семью, урожай, дороги, школу, творчество. Должно быть больше позитивного.

Вот церкви дали слово. Они на центральных каналах в выходные дни целый час говорят. По здоровью, как готовить пищу – куча передач. Про актеров, кино тоже много. Ну, дайте современную идеологию! Объясните все людям. Суть тех же национальных проектов. Какой-то пропагандист должен этим заниматься.

Помню, были такие популярные политические комментаторы Жуков, Зорин, Бовин. Вся страна их слушала. Все понимали: информация идет от руководства страны. Сейчас нет ни одного такого комментатора.

Кого слушать? Все передачи такого плана в основном дают отрицательные моменты. Положительного никто ничего не говорит. Это проблема. Почему ее не решают. Я знаю почему. У них нет такого пропагандиста. Вот Громов – пресс-секретарь президента. Он же молчит. Никто его не знает. Пресс-службу правительства кто возглавляет? Мы вообще не знаем. Последний был Шабдурасулов. Я его помню лет семь назад.

Нужен вообще независимый какой-то комментатор, который бы постоянно разжевывал, растолковывал, доказывал бы, показывал. И по-доброму, хорошо, с улыбкой. Вот в годы моего детства в шесть утра по радио призывали на зарядку. Под пианино, хороший мужской голос, настроение сразу поднималось. Все шли на зарядку. Сейчас этого ничего нет.

Все о ЧП, ЧП, ЧП. Вчера взорвалось, убили, в ДТП погибли, пожар, прорвало канализацию.

Да что ж такое!

Дайте вы людям то, что называют положительными эмоциями. Нет такого человека! А меня боятся. Я могу, а они боятся. Не понимают, что ЛДПР здесь ни при чем. Давайте я буду говорить, и все будут включать эту передачу по воскресеньям в 10 утра. Я буду выступать по Первому каналу и всем все буду рассказывать.

А в это время идет «Пока все дома». Приходят к каким-то актерам, которых уже никто не знает.

Как вы живете, как вы начали, где вас еще будут снимать? Ну что это такое?



– Вы считаете, что, как во времена Рузвельта в Америке, надо больше давать людям положительных эмоции?

– Да, этого не хватает. Вот убит Козлов. Сообщили о самом факте, идет следствие – все. Нет, они там три дня мусолят это событие.

Откуда вышел, где лежал, где были убийцы. И так по всем ЧП. То есть столько отрицательной информации каждый день. Все иностранные и наши фильмы про бандитизм.

А где смех детский, радость какая-то? Ведь раньше были такие фильмы добрые, хорошие. С каким удовольствием смотрим мы их сегодня! Там есть положительные героя, люди учатся, поступают в вузы, приятные лица, радость в глазах.

Сегодня этого ничего нет. Я вот встречался с руководителями наших театров. Говорю им: дайте спектакль современный про сегодняшнюю жизнь. Только не про бандитов. Про обычную жизнь какого-то инженера, конструктора, архитектора. Если в театре что и дают из жизни такой, то опять трагедия. Они не могут полюбить, не могут жить вместе, она не может родить, у них какая-то страшная болезнь, кто-то украл все деньги. И опять трагедия, слезы.

Что вы делаете?! Так нельзя!



– Как вы оцениваете состояние PR в России? Не слишком ли он прозападный даже с точки зрения терминологии и названий компаний?

– Да, это присутствует. Я давно борюсь за русский язык. Но вокруг все слова иностранные. Тот же PR переводится как связи с общественностью. Нет, обязательно PR говорят. Имидж говорят, а можно образ России. Это все тоже пугает, не создает положительный образ. Потому что мы берем с Запада все трафареты, и у нас получается хуже. Если мы будем брать свое, то это будет быстрее приживаться.

Вот возьмем ЛДПР. Никаких связей с Западом. А коммунисты – это Запад, Карл Маркс. Они вынуждены ориентироваться на его идеи. СПС, «Яблоко» – Запад, они копируют те партии, которые там существуют. Даже «Единая Россия» берет пример с консерваторов Британии, голлистов Франции.

Я сам по себе. Стараюсь говорить своими словами на русском языке, поднимать свои проблемы и выбирать пути решений, как мы привыкли, как мы знаем, как нам легче.

Вот что сейчас делать с алкоголем?

Мы же сегодня людей травим.

40 тысяч в год умирает от «паленой» водки. При советской власти от нее никто не умирал.

Давайте откроем по всей стране дешевые закусочные под контролем государства. Пришел туда человек, в кармане у него всего 20 рублей. Налейте на 20 рублей нормального алкоголя и дайте бутерброд. Где такие закусочные? Все ликвидировали.

Это элементарно можно сделать. И не надо будет людям покупать какую-то гадость, травиться. Иди в закусочную, и там тебе нальют здоровую водку.

Кто мешает так сделать? Я могу это под контроль взять. Возьму закусочную, около которой больше всего проживает лиц, желающих выпить, и буду оплачивать. Найдутся другие спонсоры и тоже будут оплачивать. Добавлять тем, кому не хватает, по 10 – 20 рублей.

Это, понятно, будет недоходно.

Но мы людей сохраним. И покроем расходы на содержание закусочных от доходов от алкоголя.

Мы дадим людям здоровую пищу и здоровый алкоголь.

Мой дядя считался алкоголиком. Каждый день с работы приходил пьяный. По пути он заходил в такую пивнушку. Наливали ему там, бутерброд на закуску. И так каждый день. Но он никогда не травился. Никогда в жизни его «скорая помощь» не забирала.

Государство обеспечивало ему нормальный алкоголь. Умер он в 58 лет от рака. Но рак не потому, что он пил эту водку. Это больше от экологии. Сегодня в онкологическом центре не алкоголики лежат. Второй мой дядя тоже любил выпить. И у него тоже всегда была возможность посетить такое питейное заведение. Там на троих они сбрасывались, выпивали и шли домой здоровые.

Нормальная водка была.



– Как вы оцениваете состояние политического PR в России?

– Сейчас затихло все. Все пиары, в том числе политические.

Мы видим, как организуются какие-то партии новые. Они имеют право это делать. Но какого-то разнузданного PR или шума нету.

Определенное успокоение есть.

Хотя, может быть, понизился критический накал. Скажем, особенно никто не нападает на «Единую Россию», на людей партии. Раньше было больше политической трескотни.

Но это опасная вещь. Могут и революцию совершить. Пример Тбилиси напугал. Поэтому решили взять все в свои руки.



– Сегодня наших крупных политиков и олигархов часто показывают по телевидению, отдыхающими на самых дорогих курортах, организующих безумно дорогие свадьбы, вечеринки и юбилеи. Это нормально?

– Кто-то из замглавы Администрации президента должен регулярно с ними встречаться и разъяснять, что, ребята, кончайте вы ездить в Куршавель, не надо сообщать всем, куда вы поехали.

Лучше бы СМИ сообщали о том, что детский сад построил какой-то богатый человек, спортивный клуб организовали. Вот взял бы олигарх на обеспечение сто малоимущих пенсионеров и по 3 тысячи им платил ежемесячно. Это 300 тысяч рублей в месяц – 10 тысяч долларов. Запросто можно взять. У нас богатых 3 миллиона наберется. Даже если по 10 человек каждый возьмет, это получается – 30 млн. бедных они обеспечат. А у нас их всего сегодня 20 – 25 млн. Возьмите их прямо по списку и почтовыми переводами высылайте. Вопрос с бедностью будет решен.

Это элементарно можно сделать. И всем будет хорошо.

Можно построить дешевые дома для нуждающихся людей.

30 тысяч долларов стоят финские дома. Сделайте поселок и подарите воинской части или какому-то городу.

Есть талантливые ребята. Дайте им деньги на учебу. Их всегото в год на всю страну не больше ста появляется. Разделить их между олигархами. Получится примерно по одному стипендиату на каждого.

Все можно делать. Но нет организующего начала. Кто этим будет заниматься? Министр культуры Соколов мог бы заниматься – не занимается. Мог бы Греф – министр экономики, министр образования Фурсенко. Поручить кому-то надо.

Вообще для решения этих проблем надо ввести должность вице-премьера российского правительства по гуманитарным вопросам. Вот он и воспитание возьмет на себя, демографию, беспризорность, олигархов и деньги, пропаганду. С телеканалами будет встречаться, с журналистами, всем все объяснять, ориентировать, выступать всюду, имиджем заниматься.

Он же заставит открыть дешевые закусочные.



– В связи с предстоящими парламентскими и президентскими выборами ЛДПР не планирует корректировать свой имидж, с кем-то, как это модно сейчас, объединяться?

– Ни с кем никогда не объединялись и не будем. Объединяются слабые, бесперспективные.

Нам это не надо.

Нормальным вариантом для страны, считаю, чтобы было четыре полноценных партии: центристская, правоцентристская и две левоцентристские. Так сегодня и есть. «Единая Россия» – центристская, ЛДПР – правоцентристская, КПРФ – левоцентристская, и Союз доверия Миронова будет еще одна левоцентристская. Допускаю, пусть будет и пятая, куда войдут прозападные демократы Немцов, Явлинский, Рыжков. Ради Бога, если они договорятся, получится объединенная демократическая партия. Смогут получить 7 процентов голосов избирателей – пускай сидят в парламенте.

Пожалуйста, в стране будет пятипартийный вариант. Пусть 200 мандатов имеет центристская «Единая Россия», а оставшиеся 250 – у остальных четырех партий. Все нормально будет.

А ЛДПР нечего подправлять. У нас программа, универсальная для всех слоев общества. Мы никакой связи с криминалом не имеем, с олигархами, с Западом тоже. Никакой мафии, никакого экстремизма.

Наше время, №16, октябрь 2006