Дополнение к «Серебряному веку»



Можно сказать, что драматург с мировым именем Михаил Рощин живет вчерашним днем. Ну не нравится ему то, что творится сейчас вокруг. Не нравится, и все тут. От этого и не пишется. Это ему-то, сверхпродуктивному. Автору пьес «Старый Новый год», «Спешите делать добро», «Валентин и Валентина», «Ремонт», «Эшелон», «Галоши счастья», «Муж и жена снимут комнату», «Перламутровая Зинаида»…Когда-то только во МХАТе и «Современнике» давали по пять его пьес в сезон. В театрах страны по Рощину поставлено более двухсот спектаклей. В тридцати зарубежных странах зрители на «Ура!» встречали его драматургию в местном исполнении. Чем же так не угодила знаменитому драматургу, писателю и журналисту современная действительность? Почему застопорился после своей нашумевшей пьесы «Серебряный век»?



- Положа руку на сердце, я ничего не умею выдумывать. Все мои сюжеты - это пересказ своими словами картинок из жизни. Когда-то это было потребностью, страстью, если хотите. Взять хотя бы «Валентина и Валентину». В основе не отвлеченная история, а история моей первой любви. То, что творится сегодня вокруг мне чуждо, и отображать сложившееся я не считаю нужным. Мне не по нраву весь этот капитализм с «человеческим лицом», которое напоминает посмертную маску. Мне не близко то, чем живет сегодняшний зритель. Он же народ. Во-первых, народ, а потом уже зритель. Ведь театр - это микросхема того, что происходит за кулисами, в гардеробной, в стране. Развалилась страна, развалился театр. Не могу не вспомнить слова Аллы Демидовой: «Я прихожу в театр и вижу, как публике нравится то, что не нравится мне». Нечто подобное происходит сейчас между мной и зрителем. То, что нравится ему, я просто-напросто не могу принять.



- Например?



- Например, эту глобальную идею обогащения, - при нашей нищете, бедности, затмевающую все. У большинства на уме деньги, деньги, деньги. Что даже не свойственно русскому человеку, не в его христианском, православном характере. Очень испоганился народ в безудержной гонке за богатством, когда, походя, топчут и грабят ближних своих, нарушая какой-никакой порядок в обществе.



- Будем считать, что со зрителем разобрались. А что вы скажете по поводу молодых драматургов? Как руководитель Центра драматургии и режиссуры?



- А еще cеминара драматургов в Липках. Приходит молодежь, пытается что-то делать. Встречаются и очень талантливые ребята. Тот же Василий Сигарев, начавший писать в 19 лет. Сейчас у него в активе несколько, пусть спорных, но очень любопытных, талантливых пьес.



Но, зачастую, и начинающим ничто человеческое, как показывает практика, тоже не чуждо. Синдром обогащения не обошел их стороной. Стремление к сиюминутному успеху, желание выпендриться, обратить на себя внимание любой ценой сбивает молодых с панталыку, заражает болезнью времени: эстрадностью. Вокруг засилье дешевой эстрады. Непрекращающаяся работа на публику. А драматург не должен подделываться под злобу дня. Драматургу просто неприлично это делать. В итоге мельчают персонажи. На сцене появляются лица, нетипичные для русского театра, русской литературы. Если раньше мы ломали голову в поисках Героя с большой буквы – настоящего, подлинного, то сейчас все чаще предпочитают путь наименьшего сопротивления. Герои нашего времени – олигарх, проститутка, милиционер. Не – прав – да!



- А как Вам очень модная сейчас тенденция дописывать от себя, ставшие уже классикой чужие произведения? Ставить свою жирную точку на давным-давно законченных пьесах? Додумывать судьбу вполне достойных героев? Я имею в виду: «Чайку» с точки зрения Акунина, «Валентинов день» Ивана Вырыпаева.



- Тут и мудрить нечего. «Чайка» Антона Павловича Чехова в интерпретации Бориса Акунина – зауряднейший плагиат. Я вообще не понимаю, с какой радости надо хватать чужую вещь и начинать ее колбасить. Зачем?! Почему?! Какое у тебя на это право?! Акунинской «Чайкой» я возмущен. В порядочном обществе так не делается.


На «Валентиновом дне» остановлюсь детальнее, так как в отличие от Антона Павловича я еще в силах постоять за себя. Признаюсь, увидев дело рук Вырыпаева в Киеве, я ему, в сердцах, даже письмо резкое накатал. Высказал все, что думал по поводу переделки моей пьесы. Ну, это убожество какое-то. Бездарно, безвкусно: стыд и срам. Правда, так и не отослал. Думаю, черт с ним. Раз не понимает, то уже и не поймет. Никогда.



- А что бы Вам самому, не продлить жизнь своих героев? Уж, наверное, не хуже чем у Вырыпаева вышло бы.

- Есть смысл подумать. Чтобы за тебя это из рук вон плохо не сделали другие. Авторы первого ряда никогда такой ерундой заниматься не станут. Обратите внимание, в тех же США, откуда пришла мода делать приписки к судьбам любимых героев, это неблагодарное занятие поручают исключительно второразрядным писателям.

Но вряд ли я буду этим заниматься. Пустое дело. Что хотел, я уже сказал. Кстати, артисты, которые играли в пьесе «Серебряный век» просили: «Миша, ну напиши, что там дальше будет. Интересно же». И материала имелось в достатке, и возможность была – время, силы. Но я не делаю этого. Зачем? Когда и готовые вещи не ставят.



- Что вы имеете в виду?


- Имею в виду собственную пьесу «Седьмой подвиг Геракла», написанную еще 1963-м году. Тогда ее не поставил ни один театр по цензурным соображениям. Прошло больше сорока лет. Практически все в жизни поменялось. Кроме одного: пьесу не ставят. Неужели и по сей день, она слишком остра?



- Вы хотите сказать, что живому классику, приверженцу традиционной школы русского реалистического театра живется в эпоху все побеждающих идей постмодернизма, не слишком сладко?



- Это - нелегкий вопрос. Прежде, несмотря на все препоны, получалось сделать что-то. Все равно пробивались. Пьес выходило немало. У меня, слава Богу, только по Москве в разных театрах сразу десять штук шло. А сегодня - невозможно. Никуда не просунешься. И это бессилие хуже всего. Выходят книги, печатаются собрания сочинений. Но я – прежде всего драматург. А ситуация такова, что напиши пьесу, кто ее будет ставить? Да и как поставят, тоже вопрос.

Театр находится в полном разложении. Режиссеры выбирают чернушные пьесы, пошлые, можно сказать, похабные. Даже специально заказывают именно такие.

Но не так уж я прост. Потихоньку думаю над пьесой: ищу хороший сюжет, героя. Думаю, наше время только и годится на то, чтоб его высмеяли. А комедия как раз мое дело. Однако найти героя, подходящего в комические персонажи…



- А главный герой куршавельской истории Вам не подходит?



- Это герой для вас, журналистов. Для литературы он мелковат.



- Выходит, Вы не слишком рады переменам, произошедшим за последние десятилетия в нашей стране?



- Новому я рад, конечно. Но старого, дурацкого, еще очень и очень хватает.

Да и чему особо радоваться? Спонтанно развалили страну. А теперь так же бездумно пытаются объединяться.

Я прекрасно понимаю географию этого стремления. Отлично вижу проблему границ, военных баз, разделенного народа.

Но к истории собирания отношусь весьма прохладно. Мне вообще не симпатичен союз наших двух лидеров, России и Белоруссии.



- Ну, лидеры лидерами, а если люди хотят жить в одной стране?



- Люди хотят? Да кого когда интересовало мнение народа? Никто его не слышит, и слышать не хочет. Кто спросил народ, когда обманом развалили Советский Союз, обещая союз Белоруссии, России и Украины? Кто думал, а как народ, когда разделял Белоруссию, Украину и Россию. А ведь, совсем недавно этих стран не было. Была одна. Просто ее части назывались: Белая, Малая и Великая Русь. И народ был один. Разорвали по живому. А теперь пытаются куски составлять. Получится что-нибудь? Я не уверен. Далеко не уверен. Да и надо ли это теперь, когда появились суверенные государства?



- Ваше детство напрямую связано с украинским полуостровом Крым. Не жаль с ним расставаться? Как Вам видится его дальнейшая судьба?



- Нельзя сгребать все в одну кучу. Крым не украинский, а русский полуостров. Как все расставить по своим местам? Не путем же военных действий? Остается решать проблему сугубо дипломатическим путем. Но Крым надо вернуть Родине. Обязательно!



- У Украины в ее притязаниях далеко идущие планы. Даже Севастополь они собираются «освободить» от кораблей нашего Военно-Морского флота. А маяки, так просто требуют отдать немедленно.



- У меня, севастопольского мальчишки, который когда-то катал железный обруч на проволочном крючке по крутым севастопольским спускам, это просто в голове не укладывается. С чего вдруг такие претензии?



Построенный князем Потемкиным, Севастополь испокон веков - русский город. Им он и остается. Он не сможет быть другим. Иначе это насилие над правдой, народом, памятью, добром и самим Богом!



Герой не перестает быть героем от перемены места жительства или прозвища. Верю, что все уляжется и Севастополь выдержит свою третью в истории оборону.



Последнее время Михаил Рощин все реже выбирается в столицу из обжитого Переделкина. Годы берут свое, да и здоровье у драматурга оставляет желать лучшего. Прошла операция на сердце, ампутировали ногу. Но русский человек Михаил Рощин продолжает работать, не забывая регулярно прикуривать одну сигарету за другой. На допотопной пишущей машинке вырисовывается заветная рукопись о жизни и друзьях. Материал – богатейший. У читателя не останется сомнений, когда он только услышит перечень фамилий входящих в ближний круг общения драматурга. Здесь: О. Ефремов, Э.Радзинский, А.Володин, А.Эфрос, В.Высоцкий, Г.Волчек, Р.Виктюк, Г.Товстоногов, А.Папанов, А.Миронов…


Согласитесь, впечатляет. И вот еще на что хотелось бы обратить внимание. Это на «Алмазный мой венец» Катаева.



- Это, что называется, домашняя проза. Здесь нет и не будет похвальбы, вранья, преувеличений и надуманного панибратства, характерного для многих современных книг. И это не в коем случае, не мемуары. Простая проза. И мои друзья проявятся в ней, как художественные образы.





ФАКТ



На этой неделе прилавки книжных магазинов пополнятся третьей книгой из нового пятитомного собрания произведений Михаила Рощина, в которое вошли пьесы, повести, рассказы, публицистика знаменитого драматурга, написанные, как в начале творческого пути, так и совсем недавно.

Михаил Михайлович Рощин родился в Казани 10 февраля 1933 года, рос в Севастополе, с 1943 года живет в Москве. После школы работал фрезеровщиком, учился в Ленинском педагогическом институте. Первый рассказ Рощина опубликован в 1952 году в газете «Московский комсомолец». В 1953 поступил в Литературный институт, позже перевелся на заочное отделение. Некоторое время работал журналистом районной газеты города Камышина, там же в 1956 году вышел первый сборник его рассказов. В 1957 году перешел в журнал «Знамя», затем в «Новый мир». В 1963 году написал первую пьесу – «Седьмой подвиг Геракла». В ряды ведущих драматургов страны его вывела пьеса «Валентин и Валентина».

С 1993 по 1998 совместно с А.Казанцевым издавал журнал «Драматург».

С 1998 года – председатель творческого совета Центра драматургии и режиссуры.

Лауреат премии Станиславского, премии Москвы, премии академика А.Д.Сахарова «За гражданское мужество писателя».