СОВЕТСКИЙ СОЮЗ РАСПАЛСЯ. КАКОВЫ ШАНСЫ ЕВРОПЕЙСКОГО?



Нет сомнения, что объединение Европы – это уникальный исторический акт международной солидарности. Регион мира, в котором последние 500 лет рождались все основные войны человеческой цивилизации, где малые и большие народы находились в постоянной вражде и где до наполеоновских войн практически не было постоянных границ, договорился и создал содружество. И 1 мая 2000 года – день введения единой европейской валюты и стирания последних экономических границ – стал днем своеобразного торжества. Хотя и совпал с Вальпургиевой ночью.



Мечте о единой Европе не 50, а все 500 лет – уж слишком кровопролитными были войны, и о мирной Европе мечтали не только философы-гуманисты – даже короли. Но объединенной ее сделали лишь два мудрых старца – де Голль, не принявший фашизм и, будучи полковником, организовавший Сопротивление, и Аденауэр, некогда мэр заштатного городка, каким был тогда Бонн, впоследствии – канцлер Германии. Люди с разной судьбой поняли войну – один извне, другой изнутри – и резко пошли на сближение своих стран, устранив, тем самым, основной источник континентальных войн – сопернический дух между Францией и Германией.

Сегодня «Европа отечеств» празднует свое 50-летие. В нее входит уже не 6 государств, как это было на момент рождения Римского договора (25 марта 1957 года), и даже не 12 – тех, что подписали в Маастрихте договор о ЕС в декабре 1991 года. Евросоюз сегодня объединяет 27 стран. А потому бетховенская «Ода радости» на фоне салюта над Бранденбургскими воротами естественным образом воспринималась «еэсовцами» как музыка чрезвычайно символичная и словно написанная именно по этому случаю.



Что не осветил салют



Быстрое разрастание ЕС, безусловно, ускорило процесс распада СССР. В ЕС ринулись государства Восточной и Центральной Европы, находившиеся в соцлагере. И Западная Европа, и Соединенные Штаты одновременно решили, что если они быстро не приберут к рукам эти рвущиеся к свободе государства, то это вновь сделают русские, и Россия сможет восстановить свое былое величие. Никто ни в Европе, ни в Соединенных Штатах этого не хотел.

Можно сказать, что момент распада СССР каким-то мистическим образом совпадает с временем пересмотра в Маастрихте европейского договора, в котором тогда был прописал переход к единой валюте и единой конституции, а также – и это самое интересное – условия вступления в членство для всех желающих с «востока» (европейского, разумеется). И механизм заработал.

Вот как должны свершаться современные геополитические революции – тихо, мирно, полюбовно!

Конечно, последние 15 лет для ЕС были полны противоречий, споров – Англия, например, до сих пор для себя так и не определила, в Европе она или нет. Но, тем не менее, все задуманное, пусть медленно, но достигается. Не покидают, правда, нас, россиян, по сей день, особенно на фоне торжеств, неприятные ощущения: с какой поспешностью те же Польша, Чехословакия, Венгрия и даже Румыния и Болгария стали стучаться в двери ЕС. Отчаянно мечтали об этом страны Балтии. Всем им хотелось праздника жизни – подняться хотя бы до среднего уровня европейского благосостояния.

Причины побега «восточных» соседей – наша интеграция была насильственной, что было великой геополитической ошибкой Сталина. Будучи европейцами, они не выдержали этого. Они бежали от СССР, а теперь уже – от России. Благо это для ЕС или нет? В любом случае, ЕС сегодня – это порождение и результат сложных международных отношений, напоминающий по сути канувший в Лету СССР. Возможно, со всеми вытекающими последствиями.

На пути к 100-летию ЕС немало препятствий. Несмотря на то, что механизм создания союзного государства разрабатывается довольно тщательно, но каких-либо гарантий на будущее никто не дает. Есть мнение, что возможность создания ЕС в его окончательном виде так и не реализуется. И подтверждение тому – поспешная скорость, с которой ЕС разбухает: его структура становится откровенно рыхлой.



Льготники как тормоз стабильности



Государства вступают в ЕС на самых различных условиях. Лишь первое объединение шести государств (ФРГ, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург) в 1957 г. было равноправным. А дальше пошли одни льготники, с которыми разобраться можно будет, по всей видимости, только в судебном порядке. Каждый из них отстаивает интересы своей отдельно взятой страны – национальные интересы, получая «уступки» за счет «шестерки».

Главная проблема, связанная с образованием ЕС и его дальнейшим развитием, в том, что интеграционные процессы Западной Европы, начатые еще в начале 50-х годов, затронули жизнь широких народных масс лишь в качестве формальности. Последний участок пути ЕС к общему рынку вымощен сплошными компромиссами и уступками. Доживет ли ЕС в таком случае до своего 100-летия?

Как известно, любая экономическая интеграция необходима, в первую очередь, крупным монополиям, чтобы выгодно вести дела на крупном экономическом пространстве, где нет национальных границ, таможенных препятствий и квот. С точки зрения экономики, интеграция – это, в целом, явление прогрессивное. Но для десятков миллионов жителей Западной Европы она фактически ничего не меняет. Их образ жизни и мыслей остается национальным. Соответственно, последствия принятия Маастрихтского договора, призывающего человека отказаться от национальной принадлежности и от национальной государственности, могут быть самыми разными.

Станет ли реальностью переход через единое гражданство к централизованному руководству из Брюсселя и Страсбурга? Возможно, если повысится уровень жизни. В противном случае, народ пойдет за крайне левыми или правыми, и тогда – прощай ЕС. Хотя аббревиатура наверняка сохранится, потому что крупный капитал от такого экономического блага добровольно не откажется.



Тест на лояльность



Другой ящик Пандоры – неясная внешняя политика ЕС в отношении ближневосточных стран и Югославии. Союз, не морщась, «проглотил» бомбежки строителей однополярного мира – и таким образом прошел тест на союзническую верность Соединенным Штатам. Когда-то Гитлер так же заставил всех европейских партнеров согласиться с разрушением Чехословакии.

Это самый неприятный для Большой Европы момент, но Америке это было очень нужно. Молодые члены НАТО: Польша, Чехия, Венгрия – именно на них делали ставку США – в первую очередь поддержали агрессию Штатов, в то время как Франция и Германия были против. Жак Ширак, вспылив, сказал тогда: «Они упустили случай помолчать, и все увидели, что это новое вхождение будет нужно проамериканцам, чтобы сломить волю Евросоюза в сопротивлении американскому диктату». Сказать сказал, но было поздно: в ЕС появилось яблоко раздора.

Де Голль долго не подпускал близко к ЕС Англию, потому что знал: эта страна – троянский конь Соединенных Штатов. Если бы не было де Голля и Аденауэра, не было бы сегодня и Евросоюза. Если бы не было Франсуа Миттерана, Гельмута Колля, не было бы и однозначного решения принятия государств Восточной Европы в ЕС. Последние стремились в Союз из экономической целесообразности, которая вскоре продиктовала им и «целесообразность» политическую.



Время покажет



Ныне действующий председатель EС Ангела Меркель поставила себе целью принять основной закон до 2009 года, объяснив это так: «Если у нас не будет Конституции, мы не сможем определить, сколько комиссаров назначать в Eврокомиссию нового состава. Мы не сможем проводить общую энергетическую политику, потому что еще не определили для этого базу. Меры по борьбе с терроризмом нам придется принимать единогласно, а не большинством голосов, как то предусматривает проект Конституции».

Однако не всем лидерам 27 государств эта перспектива кажется достижимой. По мнению президента Польши Леха Качиньского, на то, чтобы общеевропейские интересы возобладали над национальными, нужно время. 2009-й год он назвал нереальной датой. На его взгляд, о принятии основного документа Eвросоюза можно будет говорить не ранее 2011 года.