ЗАБЫТАЯ ЗВЕЗДА «ГАРДЕМАРИНОВ»


Она была признанной красавицей. Вся страна смотрела и пересматривала только что вышедший на экраны фильм режиссера Светланы Дружининой «Гардемарины, вперед!» – это был 1987 год, двадцать лет назад. В её честь – Татьяны Лютаевой – героини Анастасии Ягужинской сотни российских семей называли новорожденных дочек. Коллеги и зрители пророчили 21-летней актрисе невероятную звездную карьеру. А она через пять лет после удачного и стремительного взлета исчезла с телеэкранов. Вышла замуж, уехала в Вильнюс и только недавно вновь вернулась в Москву. О взлетах и падениях профессии и судьбы, о своих новых работах и начавшейся актерской карьере дочери Татьяна рассказала корреспонденту «НВ».



- Татьяна, после выхода «Гардемаринов» на экраны мужчины часто признавались вам в любви?

- Признавались. В основном, в письмах, иногда на улице. Такое внимание приятно. Но шансов у поклонников не было. На момент съемок фильма (точнее, второго этапа – режиссер Светлана Дружинина повредила ногу, когда скакала на лошади, и съемки были приостановлены на год) я уже ждала свою дочку. В некоторых эпизодах картины – на крупных планах, в карете, я нахожусь на седьмом и на восьмом месяце беременности. Правда, из-за пышных платьев это не заметно.

- Не обижали вас, дебютантку, на съемках более опытные и взрослые коллеги?

- Нет. Но помню, был первый съемочный день: у меня сцена с Риммой Марковой. Она играла мою тетушку – настоятельницу монастыря. Я бегу к ней через траву, и она меня обнимает. И, предположим, здесь стоит камера. В какой-то момент я чувствую, что Римма Васильевна, на фразе: «Деточка моя! Что с тобой произошло?» поворачивает меня к камере спиной, а сама стоит лицом. Теперь я понимаю, в чем дело: это происходит подсознательно, у каждого актера есть стремление попасть в кадр, чтобы камера тебя видела. Выработалось и во мне, с годами. А тогда я очень растерялась. Я вообще часто смущалась на съемках. Ведь я прямо со студенческой скамьи, можно сказать, сразу вошла в кадр. Объемная роль, звездный состав: Стрижельчик, Гундарева, Евстигнеев, Боярский, Харатьян – он был уже звездой. Но все мои партнеры здорово мне помогали. А относились, на самом деле, как к ребенку. Ведь мне был всего 21 год! Я такими огромными глазами смотрела на все происходящее! В то же время пыталась свою неопытность как-то скрыть, потому что роль не давала возможности быть наивной девочкой, нужно было какой-то стержень иметь. Но Светлана Дружинина мне, опять же, очень здорово помогала. Она как ворон летала надо мной!



«Сжигать мосты – в моём характере»



- Не грустно было после такой роли, такой школы, такого окружения, в котором довелось жить и работать, уезжать – далеко и надолго?

- Из Москвы в Вильнюс пятнадцать лет назад я уезжала спокойно. Я ведь не москвичка: здесь училась и жила в общежитии. Конечно, прикипела к столице, но не настолько, чтобы держаться за этот город изо всех сил. Но самое главное: тогда еще не существовало границ между союзными республиками. Можно было ездить в Литву и обратно достаточно свободно. Должна сказать, что уже давно и режиссеры, и друзья говорили мне: «Переезжай, сейчас кино в России оживает! Ведь тебя, в принципе, уже в Литве ничего не держит, ты уже не замужем». Брат помог мне снять квартиру. И я решилась приехать с двумя детьми и…собачкой.

-Такая решительность всегда была вам свойственна?

- Скажем так: я смелый человек. Сжигать мосты – это в моем характере. Правда, будем говорить прямо, гнилые мосты. В Москве я увидела перспективу для себя и для детей. Хотя Москва это, конечно, сложный город. Представьте: если бы у меня не было «Гардемаринов», не было режиссеров, которые бы меня знали… и я приехала бы в 37 лет, с двумя детьми. Актриса вильнюсского театра? И что? Меня просто не взяли бы в театр, в кино...

- Отношения России и Литвы – вопрос достаточно щекотливый с политической точки зрения. Как вы общались с местными жителями бывшей союзной республики?

- Должна сказать, ко мне в Литве особенно тепло относились. Литовцы очень любят русский театр – а я была актрисой русского драматического театра в Вильнюсе. Во-первых, я не считала зазорным выучить язык. Литовский – второй язык моих детей. Во-вторых, я организовала там кинофестиваль «Живое русское кино». С 1995 года мы с режиссером Ларисой Исаевой делали этот фестиваль. Огромное количество русских актеров и режиссеров там побывало! Зрительные залы были набиты битком! В конце девяностых в Литве практически не продавались русские фильмы. Поэтому литовцы меня почти обожествляли: через меня они могли видеть то кино, к которому привыкли, русское кино.



«Всех денег не заработаешь»



- После возвращения наши режиссеры приглашают вас, звезду «Гардемаринов», в основном, на небольшие роли. В «Волкодаве» у вашего персонажа, Лекарки, кажется, даже не было слов. В «Жаре» вы сыграли маму одного из главных героев, тоже эпизод. Переживаете по этому поводу?

- Я понимаю режиссеров, почему они берут меня на маленькие роли. Потому что сейчас очень мало сценариев пишется на актрис моего возраста. В основном идет молодежное кино. А режиссер читает сценарий и видит: прописан ничем не выделяющийся эпизод. Он сразу говорит: «О, Лютаева сделает из этого что-нибудь заметное!» В этом мне признавались многие режиссеры. Мне, конечно, приятно, но я надеюсь, это не превратится в устойчивую тенденцию.

- За пятнадцать лет вашей работы в Вильнюсе в России выросло новое поколение зрителей, которое, к сожалению, не знает вас по предыдущим работам. Когда забывают те, для кого вы работали, это обидно?

- В профессии бывает невостребованность – через нее прошли многие артисты, в те же девяностые годы, когда был кризис в кино. Но ведь, помимо кино, еще существует и театр. Я тринадцать лет проработала в Вильнюсе в театре и не считаю это время потерянным. То, что меня подзабыли… ничего страшного. Может быть, кто-то не поверит, но это так: я никогда не гналась за славой. Я отказывалась от халтуры, всегда избегала каких-то сомнительных картин или очень уж примитивных сериалов. Хотя меня приглашали. Как знаете, актеры иногда говорят: «Ну что, поехали, съездим на халтуру?» Я не принимала участия в «елках». Мне это не нужно.

- Неужели вам не нужны деньги?

- Нужны. Но ведь всех денег не заработаешь. Можно зарабатывать тысячу долларов, можно 10 000. Можно 100 000. Все равно будет не хватать на жизнь. Человек так устроен – сколько ни дай, ему всегда мало. Я считаю, денег должно быть столько, чтобы о них не думать.

- Вы не препятствовали своей дочери, когда она решила выбрать актерскую профессию?

- А почему я должна ей препятствовать? Она решила стать актрисой, у нее есть все данные для этого. Как она поступит со своими данными, это уже другой вопрос, дело времени. Вот мой сын, ему семь лет, сниматься в кино отказался. Хотя ему предлагали – и режиссеры, и продюсеры. Он сказал: «Не хочу. Не нравится». Он не любит клоунов, ему не нравится сам процесс, «обезьянничать».



КСТАТИ



Скоро на экраны выходит фильм режиссера Валерия Пендраковского «Полное дыхание», где Татьяна сыграла главную роль – женщины, полюбившей парня на пятнадцать лет моложе ее. «Это лирическая история со страшным финалом, – говорит о своей работе Лютаева. – Когда я прочла сценарий, он меня очень заинтересовал, задел. Картинка получилась узнаваемая для большинства из нас. Она не высосана из пальца, не придумана. Такое ощущение, что авторы ее подсмотрели и рассказали».



ПРЯМАЯ РЕЧЬ



«Когда я училась в ВГИКе, мы работали очень много! Мы валились с ног от усталости! Репетировали до двенадцати часов ночи ежедневно. Я помню день, когда умер Леонид Ильич Брежнев, это был 1982-ой год. Брежнев, который столько лет на посту генерального секретаря партии просидел! Можете себе представить – это был за шок для всех! На первой паре к нам в аудиторию пришел декан факультета. Он сказал, что занятия отменяются, и мы всем курсом пошли к гардеробу одеваться. И тут спускается Алексей Владимирович Баталов, наш мастер курса. «Так, – спрашивает, – что тут происходит?» Мы объяснили – занятия отменили, собираемся по домам. Баталов сказал: «Стоп! При чем тут Брежнев?» И мы опять, до позднего вечера, репетировали спектакль. Я сейчас говорю об этом своей дочери постоянно. Каждый актер должен пройти серьезную школу. Потому что актерский аппарат – это такой набор продуктов, из которых можно приготовить хорошее изысканное блюдо, а можно сделать нечто, что невозможно будет даже попробовать. Поэтому вот эту кухню свою нужно постоянно держать в порядке. Для того чтобы сказать впоследствии: а я все могу сыграть! То, что я сейчас могу сказать о себе».