АНТОН МАКАРСКИЙ О СНЕ, МЕРКАНТИЛЬНОСТИ И ЧУДЕСАХ



Одна из громких новостей киносезона–2007: режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, снявший почти тридцать лет назад знаменитых «Трех мушкетеров», приступил к съемкам продолжения истории. Здесь на первый план вышли дети бывших героев. Хотя культовая четверка – Атос, Портос, Арамис, Д’Артаньян (причем в исполнении тех же актеров: Вениамина Смехова, Валентина Смирницкого, Игоря Старыгина и Михаила Боярского) – в фильме останется. Кроме того, нам удалось узнать, что сына Арамиса сыграет Антон Макарский, блиставший в роли Феба в нашумевшем мюзикле «НотрДам де Пари». В продолжении киноленты сын Арамиса – главный герой. Так же, как Д’Артаньян в первой истории, он приезжает в Париж из провинции, и сразу же окунается в атмосферу подвигов и приключений.


Макарский с женой

- Антон, а я слышала, что вы оставили съемки и решили заниматься только музыкальной карьерой.

- Наоборот, я сейчас больше снимаюсь в кино, чем пою. За последний год снялся в пяти картинах. В «Кровавой Мэри», с моим «отцом», которого играет Геннадий Хазанов, гонялся за бриллиантом. В фильме по Валентину Пикулю – погони на лошадях, любовь. Плюс полнометражный фильм «В ожидании чуда» Евгения Бедарева. Там у меня роль небольшая, но значимая – я играю Фея в земном, мужском воплощении.

- Для «Мушкетеров» нужно уметь фехтовать. Долго овладевали этим непростым видом спорта?

- У нас был такой предмет в Щукинском институте: фехтование. Но, конечно, на съемках был другой подход, более профессиональный. Пришлось поучиться.

- По лицу много раз получили в процессе подготовки?

- Там была очень профессиональная команда каскадеров, которые со мной работали. Травму я получил, когда, снимаясь в фильме «Пером и шпагой», отправился в Сан Тропе на съемки передачи «Большие гонки». Там от быка мне досталось точно по лицу! Он рассек рогом щеку. Щека опухла. Но у меня как раз по сценарию, в «Пером и шпагой», была сцена пожара: горит французское посольство, и мы ходим грязные, в саже и копоти. Гримеры сделали так, что шрам на щеке в кадре не заметен.

- Есть мнение, что продолжение любой истории всегда хуже оригинала. Раз так – нужно ли продолжение «Мушкетеров»?

- Я все-таки надеюсь, что это будет абсолютно новая работа. Новая история про тех персонажей, которых все любят и знают. И про молодых героев, жаждущих подвигов, свершений и любви. Как воспримет картину зритель, покажет время. Я лично выкладываюсь на двести процентов. Мое субъективное мнение – да, картина будет интересной.

- Не обидно ли, что за вами прочно закрепилось амплуа героя-любовника?

- Не уверен, что меня воспринимают именно так. В тех картинах, о которых я говорил выше, у меня совершенно разные роли: автоугонщик Макс – криминальный парень. Антоша – учащийся английского колледжа, очень положительный мальчик из «Кровавой Мэри». Шевалье де Еон – кавалер, задира, любитель женщин и выпивки. Конечно, я был героем-любовником в мюзикле «НотрДам де Пари», но одновременно по СТС шла «Бедная Настя»: там я играл очкарика, мямлю и тетеху Андрея Долгорукого. Так что я разный, и это радует.

- Не возникает ли ощущения, что вы несколько разбрасываетесь – кино, музыка?

- Нет. Абсолютно цельно работаю. Когда пою, я отдыхаю от съемок. Заниматься чем-то одним – это же утомительно. Был проект «Бедная Настя», он шел 9 месяцев и к концу работы все уже подустали. Вот те проекты, которые идут по 2–3 месяца, они даже оставляют осадок: а чуть-чуть не доделали. Но лучше пусть так, чем: «А, все, хватит, надоело, дайте что-нибудь другое!» Кстати, признаюсь, у меня сейчас просто какое-то золотое время. Я получаю колоссальное удовольствие от работы! Я живу полной жизнью!!! Единственное: не хватает времени на сон, поэтому я сплю везде. Для меня поезда, машины, самолеты, короткие перерывы на съемках – все это повод поспать.

- Тем не менее, усталым или не выспавшимся вы не выглядите.

- Спасибо. Сказывается хорошая закалка в детстве и юности. Да, профессия актера – это труд. Тяжело и физически, и морально. Но вместе с тем, это огромное счастье.

- А вы любите себя на экране?

- Нет. Не люблю. Есть какие-то вещи, за которые мне не стыдно, но в большинстве случаев я критически отношусь к себе.

- Заметив очередное «не то» на экране, плачете? Или «грызете» себя изнутри?

- Грызу. Плачу только от хорошего. Вот вижу мультфильм «Русалочка». Или еще что-то подобное… и начинаю плакать, от прилива чувств.

- Женская черта характера...

- Неправда! Это ощущение счастья и гармонии. Такие слезы очищают. Нисколько не стыжусь, что я сентиментальный. Тем более ничего женского во мне точно нет. Как раз не надо стыдиться, что ты можешь ощущать красоту и пускать слезу умиления – наоборот, это здорово. Это признак уверенности и силы. Лучше, чем давить в себе эмоции. Я, например, и стенки руками бью, и столы кулаками разваливаю. Благо, силы в руках много. Особенно люблю это делать, когда ругаюсь с Викой (Виктория Морозова – жена Антона – авт.). Была у нас квартира на Арбате, мы ее снимали, пока спустя 14 лет мытарств по Москве не приобрели свою собственную. Там все стены были во вмятинах, и стол разломан пополам. Потому что меня иногда эмоции перехлестывают, и даже боксерская груша в таких случаях не помогала… Хотя это тоже хороший способ разрядиться – поколотить грушу.

- Но покупку квартиры пришлось отложить, вы, насколько я знаю, вложили деньги в постановку. Вы настолько не меркантильные люди?

- Мы не меркантильны абсолютно. Мы с Викой считаем, нужно жить гармонично. Не думать про то, чтобы побольше срубить денег и почаще появляться на экранах, и в глянцевых журналах. Я искренне считаю, что цель актера – быть профессионалом, а не знаменитостью. Если есть популярность – замечательно, хорошо. Если работа оплачивается – это счастье. Если этих составляющих нет, не надо за ними гнаться. Не стоит того!

- А как без денег жить? Кушать-то хочется…

- На «покушать» всегда найдется! Когда мне было негде жить, и нечего было есть (был такой период в моей жизни после окончания института), все равно я не умирал с голоду: брал гитару и шел играть в переход. Наскребал на хлеб, на кефир, и с удовольствием съедал! Лицо при этом было во-от таким! В три раза шире, чем сейчас! Если бы я гнался за деньгами, я бы уже, наверное, на вертолете летал. Только ленивый прокатчик в свое время не предлагал мне проехать по всем городам, срубить побольше денег на пике популярности «НотрДам де Пари». Но я отказался. Я выбрал кино.

- Один из фильмов с вашим участием называется «В ожидании чуда». В вашей жизни настоящие чудеса происходили?

- Вся моя жизнь – одно большое чудо. Я провинциальный пензенский парень, который живет в столице нашей Родины, наслаждается ее красотами и является востребованным актером. Разве не чудо? Я живу с любимой женщиной, я любим – это тоже чудо. Когда я был нищим безработным актером, а Вика востребованной певицей, у которой клипы шли по телевизору, песни звучали на радио… она вдруг потеряла голос. И в эту же неделю я спел песню «Бель», и это поменяло нашу жизнь кардинально.

- Антон, у меня последний вопрос. Каким вы были в 15 лет?

- В 15 лет я был в два раза больше, чем сейчас. И лицо шире, и бицепс больше. Я много занимался спотом: тяжелой атлетикой, пауэрлифтингом. Сдал нормативы кандидата в мастера спорта. И потом в 17 лет, когда я поступил в щукинский институт, мне запретили качаться. Сейчас я, можно сказать, в норме. А тогда был возраст юношеского максимализма, и я каждый день качался. Правда, никаких анаболиков, никак химических препаратов я не принимал, не принимаю и, надеюсь, не буду принимать. Хотя, если я задамся целью раздаться до размеров Сильвестра Сталлоне, для этого понадобиться… ну, месяца четыре. Но для роли в «Мушкетерах» «Сталлоне» не нужен. Поэтому остаюсь таким, каким вы меня видите сейчас.