РАСКОЛОТЬ ПОДОЗРЕВАЕМОГО - ПЛЁВОЕ ДЕЛО



Как-то артист Михаил Трухин, который в сериале про питерских «ментов» играет старшего лейтенанта Волкова, рассказал забавную историю: ему и Алексею Нилову невзначай пришлось побывать в шкуре «всамделишных» следователей.



- Однажды после съемок ребята из РУВД говорят нам с Лешей Ниловым: «Мужики, поехали с нами, покатаемся. Есть «ножевое», посмотрите, как это в реальности выглядит, – поведал г-н Трухин. – Проехали мы: на место происшествия посмотрели, вернулись в отделение. Там совсем молоденький опер ведет допрос. Подозреваемый не колется ни в какую. Мы шепнули оперу: «Выйди-ка из кабинета». Он вышел. И мы вдвоем с Лешей стали его «крутить». Мы за время съемок изучили всякие ментовские «прихваты». Я был «злой», Леша – «добрый». Пристегнул я мужика наручниками к батарее и давай дубиной перед носом махать – мол, колись, все видели, все знаем, сейчас очную ставку проведем. А Леша ему сигарету дает: «Ты успокойся, покури, подумай». Минут сорок мы крутили его и все-таки раскрутили, подписал он признание. Мы зовем опера, говорим: «Клиент раскололся». Он опешил: «Ну, вы даете, мужики!» Наверное, тут еще сработал фактор узнавания. Человек понимал, что где-то нас видел, но никак не мог сфокусировать – где? И вот это странное состояние сыграло свою роль – страшновато же, когда менты, да еще и знакомые. А я его еще все время стращал: «Ты же меня знаешь?» Он соглашался: «Да». – «И я тебя давно знаю, так что церемониться с тобой не стану...»


Упал и ударился почками.

В глазах мертвеца отражается убийца



Вообще-то, профессионалы сыска признаются, что предпочитают и даже, если можно так выразиться, любят работать с ранее судимыми рецидивистами. Урки, в основном, люди достаточно опытные: с рецидивистом поговоришь, покуришь, чаю попьешь, весь расклад следствия ему покажешь – он поймет. Шансы взвесит и отпираться не будет. У следователя еще совета спросит, как с наименьшими потерями выйти из сложившейся ситуации. Но, хоть и много в России рецидивистов, а все же недостаточно, чтобы превратить работу милиции в светлый праздник покаяния. Преступников, как известно, 51 статья Конституции защищает, по которой они имеют право не давать показаний против себя и против своих родных. А как же добиваться признаний? Рукоприкладство оставим в стороне – это тема для отдельного разговора. На самом деле в арсенале милиции есть масса более гуманных и хитрых, а порой просто уморительных способов «расколоть» подозреваемого. Все помнят сцену из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», когда Шарапов заставляет Фокса писать под диктовку письмо в банду? Это – цветочки.

Недавно в Уфе следователь прокуратуры К. тонко сыграл на дремучем невежестве сельского убийцы, некоего Хусаинова, замочившего колхозного сторожа. В принципе, доказательная база была собрана и без признания, не хватало лишь главной улики – ножа. При всей крестьянской простоте, Хусаинову хватало ума, чтобы не отвечать ни на какие вопросы. Его хитрость сводилась к известной формуле – «моя твоя не понимай».

Срок задержания подходил к концу. И вот когда сельчанин вошел в кабинет следователя на последний допрос, он увидел в углу накрытый простыней штатив с фотоаппаратом. Следователь торжественно объявил подозреваемому, что по уголовному делу назначена экспертиза. К. раскрыл учебник криминалистики и показал неграмотному задержанному страницу, где якобы объяснялось, что в глазах мертвеца всегда отражается убийца. Хусаинов глядел на печатные буквы с уважением и страхом жителя деревенской глухомани.

Следователь сыпал мудреными терминами, сообщил перепуганному крестьянину, что «изображение будет проступать частями», полированный ящик старомодного фотоаппарата дополнял атмосферу таинственности и напряженности. В разгар «съемок» Хусаинов не выдержал и с воплем вскочил со стула: «Я убил сторожа!». Убийца немедленно назвал место, где спрятал нож – недостающее звено самой важной улики замкнуло цепь доказательств.



Коллекция «живых» татуировок



В свою очередь, смоленские оперативники с гордостью вспоминают свои психологические «ноу-хау», действующие на преступников, как правило, безотказно.

Однажды попался смольчанам матерый рецидивист-молчун: ни в чем не сознается. Не одна ходка была у него за плечами, на груди – татуировка в виде трехкупольного храма. Вводят в очередной раз в кабинет следователя этого рецидивиста, а в помещении двое оперов и толстый веселый мужчина в белом халате. На рукавах – следы крови. «Знакомьтесь, – представили его уголовнику, – это полковник Борисов». «Борисов» плотоядно потирает ручонки и говорит урке: «Раздевайся, дорогой». Преступничек в недоумении, но рубашку расстегивает. «Ах, какая прелесть!» – восклицает «полковник» и начинает бережно обводить зеленым фломастером татуировку на груди. Потом берет скальпель: «Привязывайте его! Ты разве не знаешь про мою знаменитую коллекцию татуировок? Жаль, что обезболивающие закончились. Но ничего, парень ты крепкий, потерпишь». В общем, рецидивист так перепугался, что слезно просил дать ему бумагу и ручку и обещал написать «очень много полезного»: «Только не трогайте, умоляю!»

Пермские сыщики также имеют в арсенале несколько хитростей, в частности, для борьбы с такими труднодоказуемыми преступлениями, как уличный грабеж. Идея использовать для психологического давления на преступников собак пришла случайно. Привезли в отделение мужичка, и была стопроцентная уверенность в том, что подозреваемый действительно сорвал с головы женщины норковую шапку. Но сотрудники милиции решили лишний раз доказать грабителю, что знают все и от него не отступятся. Для этого вызвали инспектора-кинолога со служебно-розыскной собакой: пусть, мол, умный пес еще и по запаху татя опознает. Но, как назло, кинолог прибыл с молодой собакой, чья служебная деятельность только началась.

Пришлось идти на уловку. Опер рассказал кинологу, во что одет подозреваемый. Собака прошлась вдоль цепочки статистов, среди которых стоял и грабитель. В нужный момент кинолог дернул пса за хвост, тот тявкнул. Мужичок задрожал, решил: собака его опознала. После этого во всем сознался и выдал похищенную шапку.



«Зубной врач» - незаменим



Ну и классика жанра ментовских хитростей, о которой в тюрьмах ходят легенды, – это «зубной врач». Доставили, якобы, в одно из отделений негодяя, который у старушки ее гробовые деньги стащил, а он упорно в содеянном не признается. Что делать? Ведут тогда беднягу вроде бы к доктору, роль которого играет опер, вооруженный завалявшимся вещьдоком – стоматологическим инструментом. «Доктор» бандюгану сразу расширитель в челюсти и убедительно так говорит: «Э, батенька, половину зубов удалять надо». Ну, а дальше как по писаному: подозреваемый орет, следователя зовет, требует доктора-мясника убрать от него и во всем кается.

Трудно сказать, как подобные методы допросов согласуются с Женевской конвенцией, запрещающей «посягательство на человеческое достоинство… оскорбительное и унижающее обращение», но уж лучше так, с юмором, фантазией и огоньком. Главное – без «ласточек» и противогазов.