РОССИИ ПОРА, НАКОНЕЦ, ОПРЕДЕЛИТЬСЯ СО СВОЕЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ



Ельцинско-козыревская модель внешней политики согласия с Западом по всем геополитическим вопросам провалилась. Отношения с «бывшими» соперниками так и не стали партнёрскими и, наоборот, загнали отечественную внешнюю политику в глубокий кризис. Да и отношения с «братскими» республиками СНГ, равно как и поведение России на постсоветском пространстве, также оставляет желать лучшего. В общем, нынешнее состояние дел показывает – внешняя политика России не имеет какой-либо генеральной линии, не имеет под собой чёткой доктрины, необходимой любой стране претендующей на роль сверхдержавы.



Почему же либеральные заигрывания с западом так и не увенчались успехом? Хотя, казалось бы, всё было при нас – квалифицированные и опытные дипломаты, богатый опыт работы с разными режимами и в разных условиях, академические институты, профессионально занимавшиеся внешней политикой уже не первое десятилетие, – и, тем не менее, внешнеполитический курс не сложился.

А то, что получилось взамен, никак к успехам не отнесёшь: безопасность России не укрепилась, а, наоборот, по сравнению с тем, что было при Советском Союзе, ослабла; задача врастания в мировое сообщество завершилась угрозой исключения России из Совета Европы. Да и, в итоге, нужно ли нам это врастание – мы сами для себя не определились.

После 2000 года наша внешняя политика, конечно, стала напоминать собственно внешнюю политику самостоятельного государства. Мы отказались от «демократического курса на самоуничтожение» и стали что-то представлять собой в мире, во многом благодаря таким министрам, как Примаков и Лавров.

Однако сейчас имеются все основания говорить о необходимости капитальной перестройки курса. Вряд ли здесь можно будет обойтись очередным документом, излагающим альтернативную внешнеполитическую программу, – таких бумаг, в том числе и документов Совбеза, имеется достаточное количество. Речь должна идти о неизмеримо более глубоких преобразованиях: кадровых, системных, методологических.



Хороший для чужих



Прежде всего, хорошо бы поставить перед теми, кто берётся разрабатывать внешнеполитический курс страны, простой вопрос: чьи интересы должна выражать внешняя политика – российские или же мирового сообщества.

Вот Андрей Козырев – уроженец Брюсселя, член президиума Российского еврейского конгресса – в бытность свою министром иностранных дел считал, что доминировать должны интересы демократии и самозабвенной дружбы с западными партнерами. Реальный ход событий дал достаточно убедительный ответ: враг ли Козырев Государству Российскому или нет?

Особенно заметно дружелюбие того МИДа сказалось в сфере безопасности: расширение НАТО на восток, вопреки протестам России, война НАТО против Югославии, антироссийская кампания на Западе из-за наведения порядке в Чечне.

В других областях ельцинская Россия также добилась немногого. Она не стала членом Всемирной торговой организации (ВТО), ей было отказано в статусе благоприятствуемой нации на американском рынке, Международный валютный фонд заморозил свои операции по кредитованию России. Козыревский МИД не сумел обеспечить благоприятный визовой режим для своих граждан на Западе, при этом дав возможность все жёстче ограничивать возможность въезда россиян в Прибалтику и страны бывшего соцлагеря. Короче, «хорошая» внешняя политика России завершилась ухудшением международных позиций страны, ростом угрозы ее изоляции, абсолютной потерей каких бы то ни было внешнеполитических ориентиров.



Недостаточно жёстко



Путинская Россия в области внешней политики по сравнению с предыдущим десятилетием, безусловно, преуспела.

Риторика стала жестче, оформились принципиальные позиции по многим вопросам международного характера. Мы больше не боимся спорить, отстаивать свои позиции.

Даже военным пару раз удалось показать зубы, а их-то, кстати, наши «зарубежные партнёры» видеть и не хотели.

Сформировалась своего рода генеральная линия поведения России в мире как гаранта энергетической безопасности. Однако, реальное международное влияние государства всё-таки, несмотря на рейтинги и опросы, недостаточно велико.

Начнём с постсоветского пространства. Нынешний политический кризис в Грузии большинство специалистов называют не иначе как «борьбой проамериканских группировок». Российских интересов в бывшей Грузинской ССР, за пределами Абхазии и Южной Осетии, никто толком и не отстаивает.

Далее – Украина. Ну и что, что прозападному до мозга костей Ющенко так до сих пор и не удалось в полной мере воспользоваться президентскими полномочиями. Если бы «Партия регионов» и Янукович действительно оказались союзниками России, у Ющенко этих полномочий не было бы в принципе.

Что уж говорить о дальнем зарубежье. Там нас слышно иногда, но не видно. Не видно, потому что не на что смотреть. Нет у России чёткого понимания того, что и в каких случаях нужно делать, дабы соблюсти пресловутую генеральную линию. Да, приостановили действие ДОВСЕ. Но неужели это единственный международный договор, висящий хомутом на шее у России? Может, стоит провести системный анализ того, что нам действительно нужно, что выгодно, что работает, а что нет? Понять, какие договора нам оставить в покое, а из каких можно было бы и выйти, не связывая себя ненужными обязательствами. И впредь подходить к подписанию подобных документов не с позиции получения сиюминутных привилегий.

Важно сделать российскую внешнюю политику не просто жёсткой, устойчивой и согласованной, её всё же необходимо направить по вектору сотрудничества с развитыми странами, с Евросоюзом. И этому стоит уделить особое внимание.

Тем более что в странах ЕС, столкнувшихся с тем, с чем сталкивается Россия, уже формируется понимание наших проблем, а действия в своих странах всё большего числа политиков Старого Света сообразуется и с нашими внутренними задачами.



Вместо изоляции



В исторической перспективе Россию и Европу объединяет намного больше, чем разъединяет. Однако на нынешнем этапе взаимоотношения Россия – ЕС находятся в состоянии системного кризиса: количество накопившихся проблем переросло в качество, у обеих сторон отсутствуют стратегические цели, нет понимания того, какую роль должна играть Россия в европейских процессах.

После краха биполярности стратегия европейских стран на посткоммунистическом пространстве никогда не предусматривала серьёзного сближения с Россией. ЕС в целом сделал крайне мало для того, чтобы помочь России обрести достойное место в Европе, неотъемлемой частью которой она является. Само расширение Евросоюза, первоначально воспринимавшееся как объективный процесс, сегодня всё чаще рассматривается многими в России как источник новых вызовов. Таких как косовская проблема или усиление соперничества на постсоветском пространстве – кризис на Украине и в Грузии, приднестровский конфликт.

Россия и ЕС должны определить, как строить свои отношения – либо в качестве потенциальных союзников, объединённых общими ценностями и интересами, либо как принципиально разные политические субъекты, готовые сотрудничать по отдельным вопросам чисто практического характера. Потенциал у нашей страны огромен. И с этой точки зрения у ЕС немного альтернатив: или новая политика вовлечения, или новое сдерживание России. Но сдерживание – это путь назад, к политике мирного сосуществования времён «холодной войны».

Да и Россия, если она предпочтёт самоизоляцию и возвращение к безнадёжно устаревшим и неэффективным формам государственного и общественного бытия, вряд ли сохранит шансы стать по-настоящему современной, а значит, сильной и влиятельной мировой державой.



МНЕНИЕ



Евгения Войко, эксперт по внешней политике Центра политической конъюнктуры России:

- Российское руководство реализует стратегию превращения России в «энергетическую сверхдержаву». Свидетельством тому активные международные переговоры, ключевой темой которых всё чаще становится топливное сотрудничество Москвы со своими зарубежными партнерами.

Свою роль здесь играет и внутриполитический фактор. Российское руководство результатом своей работы отмечает общее оздоровление отечественной экономики по сравнению с началом века, повышение уровня жизни, оформление прочной вертикали власти и так далее. Изменение статуса России на международной арене является логическим продолжением подобных убеждений. Москва стремится продемонстрировать наличие у неё ресурсов для оказания давления на «нелояльные» режимы. Такими инструментами на данный момент являются энергетические маршруты и жёсткая ценовая политика. Одновременно наблюдается благосклонность по отношению к тем, кто придерживается умеренных позиций в отношении России: Франция, Италия, «малые» страны Европы, Болгария, Греция – в ЕС, Узбекистан, Казахстан – на постсоветском пространстве.

Однако говорить о том, что российская политика однозначно жёсткая в отношении одних и однозначно мягкая в отношении других, не стоит. Москва применяет политику «кнута и пряника», с одной стороны, демонстрируя силу, с другой – устраняя впоследствии, при изменении политической конъюнктуры, проявления этой силы.

В частности, сейчас наблюдается потепление российско-белорусских отношений. Москва намерена использовать белорусский «плацдарм» как асимметричный ответ на американскую систему ПРО в Восточной Европе. При этом до сих пор остаётся неурегулированным вопрос о цене на газ с 2008 года, который стал одним из ответов на невнятную позицию Александра Лукашенко относительно перспектив строительства Союзного государства.

Что касается Грузии, то можно предположить, что Москва за годы после распада СССР в некотором смысле «смирилась» с её потерей и переходом под атлантическую опеку. Сейчас Грузия важна для России с точки зрения возможности транзита газа в Армению и сохранения стабильности в Абхазии в предолимпийские годы. Пророссийская ориентация Тбилиси – как, впрочем, и Киева, и Кишинева, и Баку – зависит не только от самой России, но и от готовности национальных элит увидеть в ней своего потенциального «патрона». Пока с ролью такого «патрона» справляются США, тактика которых как раз и сводится к формированию в привлекательных с геополитической точки зрения государствах на постсоветском пространстве дружественных элит. Москва же на этом направлении пока не проявляет заметной активности...



КСТАТИ



Корпорация BBC, компания GlobeScan и Программа оценок международной политики (подразделение Университета Мэриленда) опубликовали результаты традиционного опроса: какие страны и каким образом влияют на положение дел в мире. Были опрошены жители 27-ми государств, которые оценивали действия 13-ти стран и межгосударственных образований (Европейский Союз).

Наихудшее влияние на международные отношения оказывают Израиль (его одобряют лишь 17% - здесь и далее, без учета мнения жителей данной страны) и Иран (18%). Немногим лучше опрошенные оценили действия Северной Кореи (19%). Рейтинг Венесуэлы составил 27%, России – 28%. США высоко оценивают 30% опрошенных. На другом полюсе – позитивном – оказались Япония (54%), Европейский Союз (53%) и Франция (50%). Умеренно хорошие оценки получили Великобритания (45%), Китай (42%) и Индия (37%).

В целом негативные взгляды на влияние России имеют жители 18-ти из 26-ти стран. Влияние России на мир считают благотворным 78% граждан России. С ними в наибольшей степени солидарны жители Китая (59% высоко оценивают влияние России), Нигерии (50%), Кении (43%), Индии и Ливана (по 42%). На другом полюсе Франция (77% французов негативно оценивают роль России), Южная Корея и Италия (по 56%), Германия (54%), Великобритания (53%) и Португалия (52%). В США влияние России считают позитивным 32%, негативным – 46%. За прошедший год имидж России особо ухудшился в Европе. Негативный тренд также отмечен в большинстве иных стран, прежде всего, в Северной Америке и на Ближнем Востоке. Исключением стало усиление пророссийских настроений на Филиппинах и в Кении.