ЧИТАЕМ «ОПРИЧНИК», ДУМАЕМ «БАНДИТ»



Всегда с интересом встречая публикации С.Веревкина, я оказалась изрядно удивлена его статьей «А был ли посох?», посвященной печально известной картине Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года». Удивлена настолько, что не могу не выразить своих недоумений.


Николай Неврев. «Опричники»

Из того, что Илья Репин был отвратительным художником, достойно представлявшим самое бездарное из всех в русской живописи течений, отнюдь не вытекает того, что мы как-либо должны соотносить с ним свои представления о XVI столетии. Не знаю, честно говоря, мода, что ли в нынешнем сезоне реабилитировать Грозного через критику Репина? «Русский вестник», подвернувшийся мне в интернете, вообще опубликовал на сию тему целую монографию некоего С.Фомина «Как Илья Репин царевича Ивана убивал», где вывод просто ошеломляющий: раз такой плохой Репин так плохо нарисовал Иоанна IV, значит Иоанн был святой. А это, между тем, совершенно не обязательно!



Шайка с мётлами



В отличие от С.Фомина, С.Веревкин, к огромному удовольствию автора этих строк, в свои святцы Грозного не записал. Его версия свежее и экстравагантнее: хорош был не Грозный, а сын его Иван. Чем угодил убиенный царевич С.Веревкину? Цитирую: он «был известен на Руси как один из руководителей опричников и видных деятелей опричнины. А она была создана его отцом именно как главный оплот православия на Руси».

Вот чего я не знала, так не знала, спасибо, Сергей, просветили, что опричнина была «главным оплотом православия». Самое православное дело, на метлах летать. А вы знаете, что, набросившись во время Литургии на святого Филиппа, опричники, совлекши с него ризы, били его этими самыми метлами?! Эту сцену надо вообразить воочию. Вот златоторжественным размеренным своим ходом движется служба, вот стройно звучит хор, вот отверзаются Царские Врата… И вдруг раздается клич «Гойда!!», и на владыку, с гиканьем и свистом, набрасывается шайка молодчиков с метлами… Мне, сказать по правде, это больше напоминает бесовщину в большевистском духе, нежели укрепление православия. Позже святого задушил в тюрьме Григорий Бельский, еще один «видный деятель опричнины».

А сколько духовных лиц было до смерти забито палками во время новгородского погрома? Было упомянуто, что «попы» поставлены на правеж, но это не было правежом, поскольку правеж подразумевает истязание до отдачи долга, а со священников требовали выдать церковные ценности. А духовные лица, «обшитые медведно» и затравленные собаками? А двенадцать насельниц Горицкого монастыря, утопленные в реке за компанию с Евфросиньей, вдовой убитого Старицкого князя Андрея? А убиение принципиального архиепископа Германа? А убиение святого Корнилия? Ах, прошу прощения, Иоанн потом огорчился, что срубил игумену Корнилию голову. Это, конечно, многое меняет и здорово укрепляет православие.

Опричные же войска, развращенные войной против мирного населения, как оно всегда и бывает, показали позорную непригодность, оказавшись выставленными против вооруженного противника. Чтобы хоть как-то совладать с Девлет Гиреем, Грозному пришлось освобождать из тюрьмы князя Михайло Воротынского. Воротынский же начал с того, что расформировал трусливые опричные подразделения, рассредоточив опричников на вторые роли к земским.

С.Веревкин вдруг называет Иоанна-молодого «полевым командиром». Откуда вдруг столь странная параллель с чеченскими бандформированиями? А ведь подмечено тонко. Как раз этим и был царевич Иван, главарем бандитов, популярным среди бандитов-подчиненных. Они тоже храбры исключительно вдесятером на одного.



Иоанн-убийца



Версия С.Веревкина, что царевича убили паписты в виду его популярности в православном народе, разваливается на глазах. Столь же сомнительно, чтобы его убивали польско-литовские диверсанты, обеспокоенные тем, что Русь заполучит одаренного государя-полководца. Скажем больше, если чего соседи-враги и хотели, так это чтоб у нас все полководцы были такими, как Иван-молодой. В большей части народа, то есть в земщине, царевич никак не мог быть особо популярен как раз в силу своей опричной деятельности. Кстати, Симеон Бекбулатович никогда не правил земщиной. Опрично-земщинное разделение устраняется в 1572 году, а Симеон сидит на великокняжеском московском престоле с осени 1575 по осень 1576. Симеон Бекбулатович, строго говоря, ничем и никем не правил. Много копий поломано в попытках понять, зачем Иоанн разыграл этот фарс длиною в год. Мне лично кажется наиболее правдоподобной версия, что суеверный и мнительный царь просто пытался обмануть какое-нибудь зловещее предсказание, подставив вместо себя замену.

Веревкин достаточно убедительно доказывает, что царевич умер не сразу. И в самом деле, умирал он три или четыре дня, здесь наши сведенья полностью совпадают. А будь он как капитально приложен в висок, как показано на картине Репина, заняться составлением завещания ему вправду было бы уже не с руки. Но вытекает из этого лишь то, что Репин Илья Ефимович неверно все намалевал, но никак не то, что царевича убил вместо Иоанна кто-то другой. Во времена Иоанна бесконтрольно и непредсказуемо убивал знатных лиц только один человек – сам Иоанн.

Чем не устраивают автора статьи «А был ли посох?» мотивы убийства, многократно упоминавшиеся историками ранее? Версия первая: Иоанн захотел прибить беременную царевну за показавшийся ему неприличным наряд. Думаю, не хотел, а уже бил, и бил от души, с угрозой для жизни плода (младенец действительно погиб), раз Иоанн-молодой, превосходно зная, что отцу себе дороже перечить, все же не удержался, вступился. Пару затрещин жене он бы стерпел, соображал небось, с кем дело имеет. Что ж тут неправдоподобного? Убить слугу, чтоб не мучился от небольшого ожога, Иоанн мог запросто, а забить невестку до выкидыша вдруг бы да не смог? Версия вторая: Иоанн к беременной невестке приставал, а царевич, естественно, возмутился. Ну да, конечно, сплошное неправдоподобие. И как это мы могли бы заподозрить в такой нескромности человека, количеством жен переплюнувшего даже Генриха VIII? В отличие, при том, от Генриха VIII, Иоанн имел еще и обширные внебрачные связи.

Заступничество за жену, быть может, единственный честный и смелый поступок тоже довольно развратного и жестокого Иоанна-молодого, стоило ему жизни. Что же, он умер как мужчина. Но жил он совсем не так, чтобы злобной антирусской закулисе непременно понадобилось его прикончить.



Имена славные, имена бранные



Не знаю, почему, из всех мерзейших преступлений Иоанна IV, меня больше всего ранит одно, отнюдь не самое ужасное. Все представляется мне Старицкая княжна, девочка-подросток, дочь князя Владимира Андреевича. Иоанн заставил ее вместе с родителями выпить на его глазах чашу с ядом. Кому изверг судил сделать первый глоток – родителям или ребенку? Какой была она, маленькая эта Рюрикова кровинка? Еще детски тоненькой, толстокосой, русой, сероглазой? Или не русой, а златовласой, в варяжского пращура? И почему-то не верится, что она просила пощады у двоюродного дядюшки. Какая череда славных героев могла выйти на свет из ее лона…

Россыпь человеческих яхонтов, XVI век! Максим Грек, митрополит Макарий, талантливые реформаторы священник Сильвестр и Алексей Адашев, блестящий дипломат Иван Висковатый, Корнилий и Филипп, просветитель Иван Федоров! Отчего не в них черпать нам гордость и силу? Какой странный вывих заставляет взрослых людей тешиться этой обмазанной кровью игрушкой – возвеличиванием Иоанна ли, Ивана ли царевича, Малюты ли (встречается и такое)? Из этого же замутнения идут сказочки о православном Сталине, хотя последнее, конечно, уж никак не к Веревкину. А все же стоит остановиться и подумать, подумать не над тем, как оригинальнее расположить факты, а над нравственным их наполнением. История делается людьми, а люди, как это ни странно, бывают хорошие и плохие.