Миф о технической отсталости России



Кто от кого отставал?



Европа, «цивилизованный мир», навязывает остальному миру игру по собственным правилам. Под «прогрессом» понимается то, что выделило этот самый «цивилизованный»: науку и прогресс, основанный на науке.

Остальному миру навязывается игра по правилам, родившимся в одной из локальных цивилизаций Земли. В Европе (и позднее в США) – наука и техника. А Африке, Азии и России – ремесла, там-тамы, бубны и балалайка. Современный мир ПОЛНОСТЬЮ обязан всеми своими научно-техническими достижениями протестансткой англо-саксонской и германской цивилизации. Ну еще немного – католической галло-романской. Все. Аллес.

Ну, у славян была пара толковых ученых, вспоминают, напрягая память, наиболее продвинутые из получивших 2 высших образования, мастрес и PhD впридачу евро-американцев,..

Вроде был Тесла (спасибо батарейкам), Менделеев (о-йес! который изобрел VODKA –very good!) и Сахаров (атомная бомба, Горбачев, perestroika). Ну вот, пожалуй, и все.

«Средний» американец и европеец, без мастера и PhD за плечами, пожалуй, ограничится только Теслой. Хотя если ему сказать, что Тесла – это филиал Microsoft, а электричество на самом деле изобрел немецкий ученый Energizer (близкий родственник, кстати, другого великого немца – Schwarzenegger’а), то он легко и с благодарностью в это уверует.

Тесла-Месла… Сам-сла-ты-сла-Крыс-ла

Черт его разберет, эти дикие славянские фамилии.

Миф о «природной технической и научной отсталости России и русских» устроен не сложно: считается, что в России просто никогда не было, и нет достижений в науке и в технике, сравнимых с достижениями Европы. Если что-то и было – то хуже беднее и грубее. Россия всегда училась у Запада, и это – ее судьба. Сама она ничего или почти ничего не внесла в копилку научно-технического прогресса. Ее отставание от Запада предрешено самой судьбой. Русские – ученики европейцев, и европейцам (и американцам) судить, насколько мы хорошие ученики.

Появление мифа



Пока не было идеи прогресса – не было и идеи отсталости. В русских могли видеть людей нелепых, неприятных, мало культурных… Но эти непривлекательные черты были их особенностью, а не следствием отставания.

Первыми стали говорить об отсталости России Лейбниц и ученики его школы. Nворцы идеи «регулярного государства». И заговорили они об отсталости с подачи…нас самих, точнее непосредственно Петра I и «его команды». И раньше русские цари могли приглашать иноземных мастеров и посылать в Европу юношей, чтобы учиться чему-то полезному. Но всегда предполагалось, что учение – нечто связанное с ремеслом, с перениманием чего-то отдельного, а не с идеей глобального «учения всему на свете».

Петр (обобщим словом «ПЕТР» все идеологию «западничества», давшую столь обильные всходы на нашем черноземе) объявил, что татары оторвали Россию от Европы, и теперь ее задача – понову выучиться на европейцев. Во всем, включая женские моды и курение табаку. Дворянство кинулось «учиться у Европы». Раз учишься – значит, ученик. В своем роде очень логично.

Трудно поверить, но в нашей «послепетровской истории» долгое время даже считалось даже, что древнерусское искусство – тоже «отсталое». Древнерусские церкви считались примитивными, интересными только с точки зрения истории культуры. Не Нотр-Дам де Пари, что поделать. А раз не Нотр-Дам, то уже дикость. А иконопись?

«Нелепые» пропорции, «странные» цвета, непонятные идеи, выраженные через причудливые форму и цвет…

Естественно, любые технические достижения могут идти только с Запада в Россию, но уж никак не наоборот. Дикая она, Россия, и ничего с этим не поделаешь.

Идем дальше. Предки разбили самую сильную в Европе армию Фридриха Прусского. Потом – гигантскую армию Наполеона, своего рода «сборную Европы». Они по праву гордились этим, и не одно поколение.

Русские видели, как леса и степи превращались в пахотную землю и в сады. Как вчерашние крестьяне становились промышленными рабочими, мастеровыми, купцами, как паровозы весело свистели там, где еще вчера пересвистывались рябчики, как вставали заводские корпуса над болотами. Они знали, что русские инженеры пользуются высоким авторитетом в Европе, что немцы считают достижения русского лесоводства самыми передовыми в мире, и что наши железные дороги лучше немецких. Тем более они знали, кто придумал радио и чьим именем названа Периодическая таблица элементов.

Вроде умом это знали, но сердцем удивительным образом умели этого как-то не чувствовать, не замечать, что ли, и в еще большей мере – не ценить. Да, наши предки были патриотами России, готовы были проливать кровь и много трудиться для Отечества. Но одновременно они искренне верили в какую-то неполноценность России в сравнении с Европой.

Так умница профессор Преображенский у Булгакова в «Собачьем сердце» вовсе не хочет эмигрировать, он совершенно убежден, что в случае войны идти на фронт – надо. Но точно так же убежденно он произносит свои сентенции про то, что русские отстали от Европы на 200 лет, и им надо бы научиться застегивать штаны.

Такое же раздвоение сознания легко заметить в поведении многих русских интеллигентов и даже дворян. Родину они любят, но поистине странной любовью: считают ее чем-то не самостоятельным, не самодостаточным и чуть ли вторичным..

Потому и был для них оправдан весь кошмар петровского переворота. Разумеется, модернизация России была нужна – кто же спорит? Но такая ли, какую проводил Петр? С такими ли устрашающими потерями и разрушениями, в таком ли идеологическом и нравственном контексте? Разве было необходимо зачеркивать всю созданную до Петра традицию? Превращать «допетровскую Русь» в посмешище, в символ отсталости и дикости?

Я не настаиваю ни на одном «правильном» решении этих и многих других вопросов. Но ведь эти вопросы никто никогда и не ставил. Понимание собственной истории обеднялось, сложнейшие процессы сводились к элементарным схемам. Это первый страшный вред мифа.

Второй и не менее страшный: человек учится считать Запад неким непререкаемым эталоном. Все, что происходит в странах Запада, воспринимается как образец для подражания, притом даже самые уродливые вещи. Если в России пока нет регистрации браков однополых или свободной продажи наркотиков ¬– значит, просто мы пока «не доросли» до этого. Отсталые, что поделать. Ну, ничего, постепенно цивилизуемся, и начнем делать, «как во всех цивилизованных странах».

Собственные достижения России как бы не существуют, пока их не признает Запад. Если Западу не интересно то, что сделано в России, то это не успех, так – фикция. А если интересно, то да, это уже его достижение…

Так миф оказывается чудовищным тормозом развития, формирующим неуважение к самим себе. Попробуйте что-то открывать, исследовать, изобретать, если заведомо известно – не получится. Точнее, зачем изобретать велосипед? Все это давно уже известно, изобретено в Европе, США, Японии. Купи лицензию. Получи франшизу. Наладь отверточную сборку. Не думай. Все равно лучше, чем Тойота (LG, Кока-кола, Марс-сникерс и т.п.) НИКОГДА не придумаешь. И до тебя В ЭТОЙ СТРАНЕ всякие Кулибины пытались, дергались…И что? Получилось?



Калашников XIX века


Развитие мифа



Миф об отсталости России очень любили большевики.

Вряд ли Лев Троцкий и его соратники по ЦК читали Лейбница… Похоже, лет с 30 они вообще ничего, кроме самих себя не читали, и тем более не почитали. Но утверждали примерно то же самое, что и Лейбниц: и по части необходимости «регулярного государства», и по части отсталости России.

Для Троцкого и других большевиков этот миф был действительно средством «два в одном флаконе». С одной стороны, служил для оправдания захвата и узурпации власти, с другой - для оправдания совершенных ими преступлений.

Коммунистическая идеология позволяла пренебрежительно относиться к опыту всего человечества. К опыту исторической России – особенно. Многие достижения России конца XIX – начала ХХ веков большевики лихо приписали себе. Например, план ГОЭЛРО, разработанный еще в первые годы ХХ столетия. Группа ведущих ученых России во главе с Владимиром Ивановичем Вернадским разработала план создания водохранилищ на реках нашей страны. Медленно текущие, замерзающие на большую часть года реки должны были превратиться в источник электрической энергии – не худший, чем быстрые реки Северной Европы и Скандинавии. Ведь благодаря водохранилищам вода будет обрушиваться с высоты плотин, передавая свою колоссальную энергию турбинам…

Решение это было новаторским, оригинальным, опережающим идеи тогдашней энергетики Запада. Не зря же почти никто не верил в осуществимость этой идеи. Узнаете? Очень типичная ситуация, Мы делаем нечто оригинальное, особенное, но каким то фантастическим образом сами в себя и сами себе совершенно не верим. Получаем результаты – например, включаем лампочку, питаемую энергией плотины, которую построить невозможно. И все равно считаем себя идиотами.

Иноземцы тоже изначально не верят, что русские вообще что-то могут построить. Потом видят опять же результат нашего труда… Но делают вид, что результата никакого и нет.

Что же касается плана ГОЭЛРО – фактически большевики продолжали развитие страны, намеченное до них. Планы развития производительных сил страны казались им чрезвычайно привлекательными: и идея использовать гидроэнергетику, и создавать новые промышленные районы на Урале, в Казахстане и в Сибири.

Большевики во многом осуществили планы «Комиссии по развитию производительных сил России», существовавшую с 1915 года.

Но взяв саму идею, продолжая развитие, начавшееся до них, большевики приписали идею ГОЭЛРО себе, а электрическую лампочку назвали «лампочкой Ильича».

Сталин много говорил об отсталости России, об ее отсталых технологиях в прошлом…В дореволюционном прошлом. Он и не мог говорить ничего другого о «царской России». Но даже говоря об отсталости в прошлом, Сталин не делал из нее отдельной проблемы. И подчеркивал, что отсталость-то позади. Была – так теперь уже нету! Читая сталинские труды, легко заметить, что о российской отсталости Сталин говорил только в связи с достигнутыми успехами.

Критики же Сталина превращают российскую отсталость в какой-то самодовлеющий фетиш, всеми способами преувеличивая ее размеры и масштабы.

В подтверждение своих представлений коммунисты приписывали иностранным государственным деятелям высказывания, «работавшие» на этот же тезис: об отсталой России, и о стремительном превращении ее в передовую индустриальную державу.

В духе приписанного Уинстону Черчиллю: «Сталин принял Россию с деревянной сохой, а оставил с атомной бомбой». Ничего похожего Черчилль, конечно, никогда не говорил – но важно уже не это, важен сам по себе миф, служащий оправданием революционного надрыва.

Потому что если отсталости не было – то и деяния Петра и большевиков, не имеют никакого особенного смысла.

Тут та же проблема, что и по отношению к перевороту Петра: тезис о фатальной отсталости России не позволяет обсуждать важнейшие вопросы, хотя бы пытаться понимать прошлое и планировать будущее страны.

Нужно было строить города и целые промышленные районы, осваивать Урал, Казахстан и Сибирь? Нужно. Но какой ценой? Необходимо ли было ломать крестьянский вековой уклад, истребляя и сгоняя с земли миллионы ни в чем не повинных людей? Нужно ли было истреблять и гнать за границу миллионы других, принадлежавших к «буржуазии»?

Я совершенно не претендую на точное знание ответов на все эти вопросы. Но миф об «отсталости» помогает вообще избегать таких неудобных вопросов. Именно для этого он и нужен, и этим вреден.

Так же вредно для нашего самосознания преуменьшение советского военного и научно-технического потенциала времен Второй Мировой, и одновременное преувеличение технического потенциала вермахта. Взять хотя бы сказки а-ля киностудии Довженко о фашистах, шедших в бой строго в рогатых шлемах и с автоматами. Точнее, немец в этих фильмах даже не идет, а лихо мчится на мотоциклах, постреливая из МП-40 (обычно именуемого «шмайссером») с бедра. Стреляет в полураздетых, голодных советских солдат, а те отбиваются винтовками да лопатами..

В действительности автоматов в вермахте было в лучшем случае 10-15 на полк, основным видом вооружений немецких солдат была маузеровская винтовка: ничем решительно не лучше усовершенствованных магазинных трехлинеек, что были у советских солдат.

Самолеты? По количеству и качеству боевой авиации Советский Союз был ничем не хуже вермахта. Фантастические асы Геринга? По количеству сбитых самолетов противника советские асы заметно превосходили нацистских.

Танки? Нацистам так никогда и не удалось превзойти уровень советского танкостроения. У них не было даже опытных образцов танков типа советского Т-34, который у нас сходил с конвейеров десятками тысяч. А практически неуязвимые нацистские «тигры», сверхтанки вермахта, получались невероятно дорогими, мало маневренными, почти неприменимыми в боевых условиях.

Потеряв все свое военно-техническое преимущество в первые недели Великой Отечественной войны, Советский Союз уже через несколько месяцев перехватил стратегическую инициативу. И не потому, что нацистов победил «Генерал мороз», не потому, что «завалил врагов трупами».

Действовали и особенности России – громадные расстояния, непривычные для жителей Европы морозы зимой.

Но ведь было и техническое превосходство. И не ленд-лиз, а самый настоящий трудовой подвиг тыла, - вот что позволило уже к концу 1943 года ставить артиллерийские орудия через несколько метров друг от друга по всей линии фронта, растянутой на тысячи километров.

Вот пример – и не единственный в истории России. Мы сделали то, чего никто от нас не ожидал. То, чего вообще, по мнению Европы, сделать нельзя. Невозможно. Мы сделали – но сами этим совершенно не гордимся, а в современных школьных учебниках многим событиям Великой Отечественной даются совершенно фантастические объяснения. Иностранцы поудивлялись … Недолго. И удивлялись, заметьте, люди образованные, информированные. А «широкая общественность» на Западе не знала и не знает о феерическом русском промышленном рывке, не знает, что именно, кем, как и в какие сроки было сделано.

Между нами говоря – он и не хочет этого знать.

Советская авиация наносила бомбовые удары по всей территории Германии – только в отличие от союзников, бомбила не населенные пункты, а военные и промышленные объекты. Мы должны гордиться тем, что – потомки воинов, а не убийц. Хотя нам - как никому из союзников - было за что мстить немцам. И подавляющее военно-техническое превосходство Советской Армии к 1945 году, казалось, развязывало нам руки. Удивительно, но факт: гражданский Дрезден превратили в руины и пепел не наши летчики. Кстати, эта же логика мышления, логика войны на максимальное физическое уничтожение противника, столь характерная для религиозных войн средневековья в Европе, повела американцев и дальше: от Дрездена до Хиросимы и Нагасаки….

Да и вообще, кстати, многие ли знают сегодня о подлинном техническом превосходстве Советской армии над вермахтом? Многие ли помнят об этом? Как и о том, что советская авиация бомбила исключительно промышленные объекты и укрепленные районы, а не жилые кварталы? Очень немногие…

Потому что пропаганда за десятки лет работы создала устойчивый миф о техническом превосходстве Германии и всей Европы над Россией.

На чем прославился писатель-шпион-перебежчик легендарный Виктор Суворов, он же Резун? Он сказал то, что от него хотели услышать. Немцам он сказал, что не они напали первыми, Сталин первым затеял нанести удар, Гитлер его только опередил ненамного.

А нам он сказал, что не было технического превосходства у Германии. Просто в момент первого же удара всю советскую технику пожгли на складах и на аэродромах. Мы уже давно понимали или подозревали, что что-то не складывается с этим самым «техническим отставанием» во время Великой Войны. Резун об этом заговорил вслух.

Впрочем, Резун – это уже время «перестройки». А все годы советской власти, с 1945 до конца 1980-х тема «технической отсталости» Советского Союза в войне не ставилась под сомнение. О ней даже в учебниках говорили, как о факте.

Среди всего прочего, «техническая отсталость СССР» помогала оправдывать колоссальные потери СССР – получалось, что «по-другому было нельзя». А что потери вызывались неумелым управлением войсками, были вызваны тем, что советские полководцы не берегли солдат – это и было самой страшной тайной СССР. Гораздо более страшной, чем раздел Гитлером и Сталиным Польши и стран Прибалтики.



Плакат - советский, винтовка - царская


Новая волна мифов и «перестройка»



Миф об «отсталости» особенно понадобился в «перестройку». Действительно – зачеркнуть огромный период в истории страны, согласиться на ее подчинение Западу, «пойти на выучку» к чикагской школе экономистов, развалить СССР… Это можно было проделать только в том случае, если в «этой стране» (в России- СССР) не было ничего своего. Никаких своих достижений (или почти никаких), никаких преимуществ перед другими странами (или почти никаких).

В ход пошел, разумеется, весь набор черных мифов о России, но миф об «отсталости» оказался в числе центральных.

Действительно - если Россия страшно отстала от Запада, выхода не остается. Необходимо срочно перекраивать всю нашу жизнь по меркам Запада. В этом случае любые слова и о самобытности России, тем более о ее преимуществах хоть в чем-то – сущая бессмыслица. Все это – только возвеличивание ее отсталости, пропаганда бедности и убожества. Долой! Да здравствует выучка у передового Запада! Чем кончилась эта «выучка» и куда мы попали с такой идеологией – всем известно.

Вообще-то всякое утверждение для начала должно быть доказано. «Доказательства» типа «всем известно» или «очевидно, что…»… не годятся. Россия – отсталая страна? Хорошо. Не будем даже спорить, а обратимся к фактам. Давайте рассмотрим разные стороны жизни России на предмет: в чем она отстала, от кого и в какой степени.

Разговор на эту тему может получиться скучноватым. В этой части моей книги будет не так много веселого, как в других. Мне придется обратиться к фактам, цифрам, называть много имен – и далеко не все эти имена сегодня на слуху. Но по- другому написать об этом мифе просто невозможно.

Обещаю, что если читатель немного потерпит и дочитает до конца, он будет знать, что «техническая отсталость» России и СССР – не более чем жестокий, грубый миф.





Разные картины мира – и все научные



В XX веке механистический взгляд на мир исчерпал себя. И появились новые идеи… В 1905 году появился «принцип относительности» Альберта Эйнштейна. Согласно этому принципу, «объективность» данных, полученных исследователем, прямо зависит от используемых им методов исследования. Одно и то же исследование, проведенное по-разному, дает разные результаты. Так было поставлено под сомнение само представление об «объективном» знании, никак не зависящем от исследователя. Ученый мир несколько приуныл.

Потом появился «принцип неопределенности» Нильса Бора. Бор говорил о принципиальной невозможности понять, что же такое элементарная частица: волна или часть вещества? Поскольку элементарная частица в одно и то же время – и то, и другое. Однозначность и категоричность высказываний ученых была окончательно поставлена под сомнение.

Эти новые концепции привели к грандиозному перевороту в науке. Науку XIX века стали называть «классической», а науку после 1905 года – «неклассической».

С 1950-х годов – новый переворот, связанный с развитием глобального эволюционизма. Объект исследования начали рассматривать как часть единой системы, в которую входят и объект исследования, и сам исследователь. Этот переворот породил новое научное мировоззрение. Советский ученый, академик В.П. Степин, назвал такую науку «постнеклассической», то есть возникшей после неклассической.

Постнеклассическая наука рассматривает мир как единое целое, и как единый постоянно меняющийся эволюционирующий организм. К тому же наука признала, что существуют загадки, которые для нее не разрешимы. Классическая наука XIX века не сомневалась, что происхождение Вселенной, жизни и человека она обязательно откроет… Пусть не сегодня. В любом случае и эти вопросы – в ее компетенции. Она полагала, что искусственное создание живых существ, моделирование эволюции, достижение личного бессмертия – дело если не сегодняшнего, то уже завтрашнего дня.

Постнеклассическая наука перестала рассматривать себя как «заменитель» философии и религии. Она занимает позицию «мудрого незнания», отказываясь давать ответы на «последние» вопросы, оставляя их в компетенции науки и философии.

…И вот тут-то оказывается – вовсе мы не отстали. Нет, мы скорее всех обогнали! Дело в том, что русская наука уже в XIX веке отстаивала принципы, на которых сейчас стоит постнеклассическая наука во всем мире.

Во-первых, она последовательно рассматривала мир как единое целое. Она связывала человека и остальное мироздание, указывая на ограниченность нашего ума, и на возможную исчерпаемость природных ресурсов.

По России бегали «прогрессивные» люди, навязывая стране безудержную «борьбу за прогресс», неуклонный рост национального богатства за счет не сдерживаемого никем и ничем использования природного достояния: полезных ископаемых, энергоносителей, леса, чистой воды. Но ведь не ими приросла слава русской науки.

Вот Менделеев - с религией не «боролся», он порой даже демонстративно подходил под благословение священника. Он никогда не отрицал пользы совместной работы науки и религии над мировоззренческими вопросами.

Северцова считают основателем современной экологии.

А уж то, что очень неудачно называют «русским космизмом», намного опередило науку, пережившую в ХХ веке два грандиозных переворота.

Докучаев, Вернадский, его ученики еще в начале-середине ХХ века создали учения, после которых Западу сказать нам нечего.

Экологические представления русской науки зародились еще в XIX веке. «Экологизм» и «органицизм» русских ученых создали систему представлений о планете Земля и о человеке как частях остальной Вселенной.

Не случайно же «человеком года» в 2000 году ЮНЕСКО объявило именно Владимира Ивановича Вернадского, а не Галилео Галилея, не Чарльза Дарвина и не Эрнста Геккеля. Редкий случай признания нашего приоритета, между прочим.

Россия отстала от Европы в XVII-XVIII веках? Не спорю, можно считать и так. Но отсталость отсталости рознь… «Отстав» от Запада, упорно стремящегося к экологической и нравственной катастрофе, Россия скорее выиграла. А в XIX веке все более явственно начала не просто догонять, а опережать Запад. И во многом именно потому, мало перенимала механистические идеи Просвещения, спасла свою душу от безумия.

Можно показать на многих примерах, что «учась у Запада», русские ученые всегда становились лишь подражателями. А вот реализуя свой собственный потенциал, разворачивая народные представления, они сразу становились лидерами мирового развития.

В 1802 году В.В. Петров получил первый в мире устойчивый дуговой разряд. Нет, не устану я повторять: беспамятны мы. Безразличны мы к своей славе! В Британии царит буквально культ Фарадея. Каждый школьник знает, как Фарадей годами носил в кармане магнит, как придумывал все новые и новые опыты… Фарадей – национальный герой. Петров сделал не меньше, а мы даже внешности его не знаем: портреты его не сохранились.

Фамилия Ленц – как бы иностранная, у нас до сих пор многие считают, что закон теплового действия тока (закон Джоуля-Ленца) создан за границей и иностранцами. А это не так! Эмилий Христианович Ленц – этнический немец, но работал-то он в Петербурге… Он говорил по-русски без акцента и считал себя русским ученым.

При советской власти научные школы А.И. Иоффе, С. И. Вавилова, П.Л.Капицы, Б.В. Курчатова уж по крайней мере не слабее западных, а часто их превосходят.

Но и в области физики синтетическое естествознание России дало свои замечательные плоды. Теория «большого взрыва» и «нестационарной Вселенной» легла в основу современной космологии. Современная наука ставит имя Александра Александровича Фридмана в один ряд с именами Птолемея, Коперника и Галилея. Фамилия его такова, что не только на Западе, но и в России Фридмана часто считают американцем. Так и пишут: «американский ученый Фридман»… Но Александр Александрович Фридман прожил всю жизнь в Петербурге, считал себя всецело принадлежащим именно русской науке, о чем не раз высказывался вполне определенно. Забывать, кто он и откуда – не только глупость и невежество, но и неуважение к великому соотечественнику. Грех, право же...



Основатель почвовединия Докучаев


Таблица Менделеева



В области химии приоритет России несомненен уже за счет авторитета Д.И. Менделеева. Словно назло «прогрессивным» людям, был он религиозен и патриархален, любил моченые яблоки и квашеную капусту, ему нравилась церковная служба и неторопливые беседы о жизни и о науке за самоваром. Очень русский, подчеркнуто русский человек! И при том – консерватор. Убежденный монархист и традиционалист, слуга русского народа и царя – нашего батюшки. В своей книге о производительных силах России Менделеев полагал, что к середине XX века население России превысит 300 миллионов человек, а сама Россия станет самой сильной, самой просвещенной и богатой империей в мире.

Эта «русскость» – даже в том, как он занимался наукой. Всецело принадлежал Дмитрий Иванович синтетическому естествознанию, и видел свою задачу не в том, чтобы всецело изучить один какой-то химический элемент, а в том, чтобы упорядочить их, привести наши знания в строгую систему. Что и сделал весьма успешно.

Характерно еще вот что… Менделеева иногда называют создателем современной водки. Это, конечно, совершенно не так. Об этом мы подробно говорили в первой книге «Мифов о России» («О русском пьянстве, лени и жестокости»). Водка, к слову сказать, вообще НЕРУССКИЙ напиток, завезена к нам из-за границы, предположительно купцами из Италии. Ну не было в России винограда, не могли мы делать алкоголь на основе виноградного спирта, как изначально и производилась первая «водка», точнее, «аква вита» - «живая вода». Так тогда называли ее европейцы.

Но что касается заслуг нашего великого ученого-химика, то ему действительно приписывают выведение формулы «идеального» содержания соотношения содержания спирта в воде по весу компонентов. До Менделеева смешивали воду и спирт несколько иначе, и необходимой точности «градусности» добиться не могли.

Менделеев немного «похимичил», и появилось теоретическое обоснование принципов смешавания водно-спиртового раствора. И все. Никаких сверхоригинальных изобретений. Но слава Менделеева - именно как «создателя» водки, гремит по России и по всем заграницам.

Пусть так и будет, , но почему-то в тех же самых заграницах главную работу его жизни - Таблицу Менделеева как правило… не знают!

Точнее знают и изучают в западной средней школе скромно так, не выпячивая имен, некую анонимную «Периодическую систему элементов». В лучшем случае, изредка «периодическую систему элементов Бора-Менделеева».

Мелочь? Но в результате этой «мелочи» исчезает великий русский ученый, и появляется пьяный русский алхимик, главное достижение которого в научной жизни – сливать спирт с водой и чмокая, пробовать содержимое…

Хорошо хоть, в России имя Менделеева все же пока ассоциируется именно с таблицей.




«Отсталость» в области техники



Но может быть, Россия отставала и отстает по части практического применения научных открытий, отстает не в науке, так в технике? Но и тут уже знакомая картина: в основном это картина упущенных нами приоритетов. Или мы «благополучно» забыли о них, или эти приоритеты у нас «вовремя» перехватили…

Кто не слыхал о «берданке»? Об удобной, надежной винтовке, вес со штыком 4.9 кг, калибр 10.67, дальность стрельбы до 4000 шагов? Ее и сегодня применяют охотники, а в середине XIX века это было, наверное, лучшее из существовавших боевое оружие пехоты. В России «берданка» состояла на вооружении русской армии С 1868году под названием: «малокалиберная стрелковая винтовка № 1 системы Бердана». Иди проще: «Бердан № 1». Как явствует из названия, автором и конструктором надо считать полковника армии США Х. Бердана – его ведь система.

Сложность в том, что ДО поступления на вооружение русской армии, «берданка» побывала в руках русских военных инженеров А.П. Горлова и К.И Гуниуса. Не прямо от полковника Бердана, а через их руки пришла она в русскую армию. Почему же № 1 системы Бердана если уже как бы не один Бердан ее делал?!

Тем боле, после замены откидного затвора скользящим появилась еще и «винтовка № 2 системы Бердана». Трудно сказать, сколько потребовалось бы доработок, чтобы исчез, наконец, американский полковник из названия. В 1891 году «берданку» стали заменять более совершенной магазинной винтовкой С.А. Мосина, знаменитой «трехлинейкой».

Дело в том, что в середине XIX века по миру ходило несколько модификаций винтовки. Вполне возможно, что модификация винтовки, с которой начали работать Горлов и Гунниус, и побывала в США, в том числе держал ее в руках и Бердан. Но что именно делал с этой винтовкой Бердан, какие детали он заменял и совершенствовал, история умалчивает. Судя по всему, ничего он с этой винтовкой не делал, разве в руках подержал.

А вот что сделали Гунниус и Горлов известно: изменили конфигурацию приклада, прицельной части, доработали спусковой механизм. Получилась лучшая в тогдашнем мире винтовка. Не удивительно, что сами американцы ничего не знают о заслугах полковника Бердана, но хорошо знают «русскую винтовку». Это та самая винтовка, которая в России «берданка». Американцы помнили, откуда она попала в США и кто ее создал. Молодцы…

Интересно, а у нас хоть где-нибудь висят мемориальные доски в память Горлова и Гунниуса? Или про них знать не обязательно?

На этой «русской винтовке», оказавшейся вдруг изобретением американского полковника, не исчерпываются странности с нашим стрелковым орудием.

Собственно говоря в России и изобрели саму винтовку… Ведь что есть винтовка? Это ружье с винтовыми нарезами в канале ствола, которые придают пуле вращательное движение. Это обеспечивает пуле устойчивость в полете, дальность и точность стрельбы. Всякий, кто держал в руке гладкоствольное оружие, знает – дальность прицельной пулевой стрельбы из него не превышает и 100 метров. А винтовка бьет на расстояние в 10 раз больше.

Первые винтовки появились еще в XVI веке в Италии, Германии, Британии. Но тогдашнее ружье заряжалось через дуло. Отдельно сыпали порох, забивали шомполом пыж, вкатывали пулю, вставляли прокладку. Гладкоствольные ружья перезаряжались в 5-7 раз быстрее нарезных. В XVII-XVIII веках винтовок было мало, их применяли в основном при осадах крепостей и для вооружения отборных стрелков-снайперов.

В 1850-е годы на вооружении «всех цивилизованных стран» появляются винтовки, которые заряжаются с казенной части. Раскрывается затвор, и вставляют в него металлическую гильзу с пороховым зарядом и пулей. Для этого переворота в военной технике потребовалось и изобрести патрон, и переделать казенную часть…что и сделано было впервые русскими еще в XVIII веке.

Потому что уже в 1760-е годы Иван Лялин изготовил ружье, в казенную часть которого вставлялась гильза, снаряженная порохом и пулей. Это ружье хранится в Государственном историческом музее в Москве, каждый может его увидеть. А в XVIII веке его тоже видели многие, в том числе иноземные гости. Иван Лялин называл гильзу «каморой», но в Европе установилось свое наименование, пришедшее из немецкого: «патрон». С изобретением гильзы-каморы-патрона и появляется винтовка – новый и самый совершенный тип боевых и охотничьих ружей. Родина – Россия.

Но в самой России, как всегда, винтовка считается западным изобретением, и камора, конечно же, тоже называется патроном – как во всех цивилизованных странах. Страшно подумать: вдруг мы что-то сделали бы не так, как на Западе. Или даже назвали бы то же самое – но другим словом.

Совершенствовали винтовку тоже у нас. Винтовка Горлова-Гунниуса была однозарядной. Винтовка Мосина имела магазин. Передергивая затвор, можно было послать 5 пуль, не перезаряжая. И пули были не сплошные свинцовые, а оболочечные, прочные, рассекавшие воздух, как снаряды.

Эту винтовку несколько раз модернизировали, – вплоть до 1930х годов. Но в основе она оставалась принципиально той же самой, образца 1891 года. «Советские воины шли в бой с винтовками образца 1903 года!!!» – заламывают руки крикуны о «русской отсталости». А с чем шли в бой солдаты Вермахта? С автоматами? Ничего подобного, они шли в бой с магазинными винтовками системы маузер, и по своим стрелковым и тактическим характеристикам эта винтовка ничем не превосходит модернизированную «трехлинейку».

Трехлинейка даже лучше маузеровской винтовки: у нее длиннее ствол и уже поэтому точнее стрельба. Да и качество работы русских оружейников «как ни странно», было ничем не хуже немецких. Не полагается нам так думать…но вот факт: не случайно же советские солдаты вовсе не старались при первом удобном случае вооружаться трофейными винтовками. Брали револьверы, пистолеты, кинжалы – в основном «на память», как раритеты. Точно так же брали нацистские награды и знаки различия, «украшали» себя или опять же брали на память. Не в одном доме в России до сих пор хранятся такого рода трофеи. А вот винтовок бежавшего или погибшего врага – не брали, и были на то практические причины.

В общем, отсталые мы, отсталые…

Логично ждать благодарности, хотя бы признания… Но не дождались, и очевидно – уже не дождемся. «Цивилизованный мир» не хочет помнить, кто создал нарезное оружие. Не говоря ни о чем другом, это ударит по уже устоявшемуся стереотипу – стереотипу технически отсталой России.

Но нам-то самим, надеюсь, не указ мнение западных людей и политика западных правительств. Читатель! Всякий раз, когда на экране твоего телевизора американский супермен «мочит» инопланетное чудовище, вспоминай, кто создал его оружие. Это будет достойным памятником нашим «отсталым» инженерам. Право, они заслуживают памятника, а какой же памятник надежнее и лучше, чем народная память?




Приоритеты, которыми мы пользуемся



Ладно, оружие интересует не всех, отношение к военным авантюрам бывает очень и очень разное. Но все заправляют в бак автомобиля бензин. А если не заправляют сами, лично, то ездят на транспорте, который заправляет водитель автобуса или маршрутки.

Автомобиль – западное изобретение, нет слов. Но автомобиль стал возможен потому, что появился двигатель внутреннего сгорания. Все попытки построить «самодвижущийся экипаж» на паровой тяге не дали никакого результата. По дорогам США юркие «фордики» побежали тогда, когда нефть научились эффективно делить на фракции, получая из сырой нефти различные моторные топлива.

Перегонка нефти для получения керосина и мазута известны со Средневековья.

В западном мире считается, что крекинг нефти в промышленных масштабах первым освоил американец У.М.Бартон. Это он организовал производство бензина, построил множество установок для крекинга нефти в 1915-1918 годах. Он сказочно обогатился, поставляя бензин в армию США и для автомобилей, которые десятками тысяч выбрасывала на рынок стремительно развивавшаяся промышленность.

Только тут вот какое дело…

До того, как совершать свои инженерные и финансово-промышленные подвиги, Уильям Бартон посетил Российскую империю. Особенно его интересовало Закавказье, современный Азербайджан. Американский инженер посетил Бакинский промышленный район – тот самый, где с начала-середины XIX века развивалась не только добыча, но и перегонка нефти. Особенно его интересовал завод, на котором русские инженер В.Г. Шухов и С. Гаврилов еще в 1891 году предложили новый способ организации крекинг-процесса: они предложили нагревать нефть не в цилиндрических, неподвижно стоящих кубах, а в трубах, где нефть вынужденно движется (патент Российской империи №12926 от 27 ноября 1891 года). Пропускная способность таких заводов возросла в сотни раз, а качество продукта возрастало.

Строго говоря, Бартона не обязательно обвинять в похищении идеи: русские инженеры своего открытия нисколько не скрывали, и даже всячески пропагандировали новый способ крекинга. Американца невозможно даже обвинить в присвоении авторства: он откровенно и честно рассказывал, где и чему научился. Плохо не то, что Бартон использовал «чужую» идею….Плохо то, что головы у американцев и вообще у всех западных людей устроены очень своеобразно. Американская пресса стала рекламировать Бартона и его коллектив, как первооткрывателей метода. Пресса других стран подхватила. Академическая наука и официальные организации исходили из приоритета Бартона, как из строго доказанного и само собой разумеющегося факта.

Все более робкие попытки Бартона рассказать, как дело было, не имели ни малейшего успеха: его попросту никто не слушал. Памятник ему в США поставили – именно как создателю современной установки для крекинга нефти.

Насколько мне известно, Шухову и Гаврилову памятник не поставлен, нет даже мемориальной доски. Давайте вспоминать этих людей всякий раз, когда в бак нашего автомобиля хлынет струя бензина на заправочной станции.

Даже те, кто не ездит на автомобилях, пользуются мобильными телефонами.

Задумываемся ли мы, отправляя СМС-ку любимой или отзваниваясь начальнику, что «мобила» – это современная форма русского изобретения ХХ века?

Западные люди, впрочем, так не считают. По их мнению, в основе передачи информации с помощью радиоволн лежит открытие итальянца Гульельмо Маркони. Сам по себе Маркони – личность интересная и незаурядная. Сын богатого помещика, он мог бы вообще никогда ничем не заниматься, а только пить вино и общаться со смуглыми красотками облегченного поведения.

А Гульельмо, хотя и не получил систематического образования, многое почерпнул от физика А.Риги: ученый индивидуально занимался с сынком помещика. Первые опыты по сигнализации с помощью электромагнитных волн Маркони провел в громадном имении отца.

Сын своего общества, Маркони держал в секрете принцип действия и конструкцию своих приборов. Он только показывал лордам из английского адмиралтейства, что умеет предавать сигналы на большое расстояние – без проволоки, кабеля, любых материальных систем передачи.

В июле 1897 года Маркони получил патент на свое изобретение. Он тут же организовал крупное акционерное общество «Маркони и компания». Были и свои (папины) капиталы, было умение привлечь деньги промышленников и банкиров Британии. Было умелое управление этими капиталами. Маркони умер в 1937 году, в сотни раз более богатым, чем родился. Его фирма сыграла большую роль в развитии радиотехники и в распространении радио как средства связи.

По мнению современных людей Запада, радио создал именно он, Гульельмо Маркони.

…Только вот запатентованный им принцип действия и схема радиоприемника были совершенно тождественны принципу действия приборов и их схемам, представленным русским физиком и военным инженером А.С. Поповым. Попов даже опередил Маркони: он продемонстрировал свои открытия на заседании физического отделения Русского физико-химического общества 7 мая 1895 года и опубликовал их в журнале этого общества в августе 1895 и январе 1896 годов.

Впрочем, опередил или нет – тут можно судить по разному. С точки зрения академической науки приоритет устанавливает первое официальное выступление или тем более публикация. Статья Попова в «Журнале Русского физико-химического общества». 1895. Т. 27. В. 8. Часть физическая» вышла раньше патента Маркони.

Но можно определять приоритет иначе: по срокам получения патента. Пусть всем очевидно, что ты первый – но ведь патента не брал?! Не брал. А раз не брал, то первый – это тот, кто взял патент. Логика простая и понятная, хотя Попов, похоже, как раз ее понимал плохо. А на нее наслаивается ее одна логика: «наш всегда должен быть прав».

Как и в случае с Бартоном, уже не очень важно, что именно говорил или не говорил Маркони, настаивал он на чем-то или нет. Западный мир настаивает на приоритете Маркони: он первый запатентовал! Россияне проявляют похвальную скромность и готовы считать Маркони первым… Или что они одновременно… Но Запад на это «одновременно» не покупается. В России имена Попова и Маркони поставлены рядом. На Западе никто не знает никакого Попова, все знают Маркони.

Хорошо было бы вспоминать Попова, поднося к уху «мобилу». А еще лучше – сделать на мобильные заставку с его портретом. Для увековечивания памяти.

Телефон изобрели американцы. Сначала А. Белл изобрел телефонный аппарат в 1876 году. В 1878 году в Нью-Хейвене появилась первая телефонная станция. И тут же, в 1882-ом телефонные станции начали действовать в Москве, Петербурге, Риге и Одессе. Может быть потому, что русский инженер Г.Г. Игнатьев повторяет аппарат Белла. На этот раз приоритет явно американский, но важен сам факт: идея носится в воздухе, независимо друг от друга ученые могут дублировать открытия. Как Повов и Маркони.

А по широте телефонизации жителей городов и числу телефонных аппаратов Россия даже вырывается вперед.

В 1893 году русские инженеры М.Ф. Фрейденберг и С.М. Бердичевский-Апостолов создают первый макет автоматической телефонной станции. В 1915 В.И. Коваленков усовершенствовал кабель связи.

Нет-нет, не из одной России приходит в остальной мир телефон. Но Россия и не является страной, которая к изобретению никакого отношения не имеет. Очень даже имеет отношение Россия к изобретению и усовершенствованию телефона. Телефон создается в нескольких самых развитых странах мира – в том числе и в России. Неплохо бы это тоже помнить, а то ведь часто получается – изобрели телефон в Европе и Америке, а потом ввезли в Африку, в Малайзию и в Россию.

То же самое – с появлением в России электричества. Любители подчеркивать российскую отсталость охотно подчеркнут, что в 1913 году по выработке электроэнергии Россия занимала «лишь» 8 место в мире. Мы же отметим, что стран в мире не 10.

В США часть улиц залил электрический свет в 1882 году: Т.А. Эдисон построил теплоэлектростанцию. В частных домах «лампочки Эдисона» появились чуть раньше: в 1880 году. Ведь Эдисон создал первую лампу накаливания в 1879 году.

А в России специальная ТЭЦ для освещения Литейного моста построена в 1879 году, в 1880 году – для освещения Лубянского пассажа в Москве. Что, мы покупали лампочки у Эдисона? Ничуть не бывало! В 1872 году световую энергию тока получил русский физик А.Н. Лодыгин.

Можно долго спорить, кто внес больший вклад в усовершенствование электрических систем и самой электрической лампочки: Томас Алва Эдисон или Павел Николаевич Яблочков. И у этих великих людей, и у многих других много приоритетов и достижений. Стоит ли пихаться, выясняя, кто умнее и «круче»? Главное – Россия входит в число держав, где рождалась современная электроэнергетика. Она – не на периферии цивилизации, а в центре. Примерно так россиянин обычно и думает: зачем толкаться? И легко признает приоритеты иностранцев, а на своих не настаивает. Беда в том, что Европа с большим трудом признает наши приоритеты и даже наше равенство с собой. В споре Маркони и Попова, Яблочкова и Эдисона всегда однозначно предпочитают «своих». А «чужих» не желает замечать. Игра ведется по разным правилам.




О, Русь, куда несешься ты? 



О Плане ГОЭЛРО



В России долго не было такой уж острой необходимости в создании электрической энергетики: у нас и так хватало энергоносителей. К тому же медленные широкие реки России, скованные льдом по полгода, не давали таких возможностей для получения гидроэлектроэнергии как порожистые быстрые реки многих районов Европы. В Европе водопад, чья энергия не превращается в электричество, давно уже рассматривается как нарушение гармонии природы. А у нас где водопады? Разве что на Кавказе и на Памире…

И тогда Комиссия по изучению природных ресурсов России под руководством В.И. Вернадского предложила быстрое улучшение положения: создание высоких плотин и за счет этого - громадных водохранилищ. Вода будет падать искусственным водопадом, крутить турбины, давать электрическую энергию.

Этот план приводил в восторг большевиков. На его основе они создали Государственную комиссию по электрификации России (ГОЭЛРО). Возглавил ГОЭЛРО Г.М. Кржижановский, в работе комиссии активное участие принимал В.И. Ленин. К концу 1920 года ГОЭЛРО представила «План электрификации РСФСР».

Ленин называл этот «План ГОЭЛРО» второй программой коммунистической партии России и выдвинул свою знаменитую формулу: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны».

Все годы советской власти было не принято упоминать тех, кто разрабатывал План еще до революции. Туманно ссылаясь на «народ», коммунисты назвали электрическую лампочку «лампочкой Ильича», и все лавры создателей и организаторов проекта приписали самим себе. Острословы упражнялись в «арифметике»: если коммунизм = советская власть + электрификация, то что такое советская власть? Это коммунизм минус электрификация всей страны.

Острословы – пусть развлекаются, но ведь электрификация-то состоялась. Вот только с «лампочкой Ильича» выходит, конечно, несуразица. Это скорее уж тогда «лампочка Яблочкова» или «лампочка Вернадского».





Русские изобретения: на земле...



Большинство жителей России искренне считают, что уж железные дороги к нам пришли с цивилизованного и богатого Запада, мы не имеем отношения к их созданию. Но и это суждение неверно… В сущности, что нужно для работы железной дороги? Во-первых, нужен локомотив, который потащит за собой вагоны. Такие локомотивы – паровозы - приводились в движение силой пара.

Во-вторых, необходима железная дорога: рельсовый путь для движения поездов.

Такие пути известны с XV века. Деревянные или металлические рельсы прокладывали в горных разработках или на подходе к рудникам – для перевозки тяжестей. В шахтах вагонетки толкали люди, на поверхности земли или в крупных штреках в вагонетки впрягали лошадей. В городах Европы (в том числе в Петербурге) была конка: своего рода трамвай, когда вагоны по рельсам везли четверки или шестерки тяжеловозов.

В 1803 г. первый раз по рельсам проехал паровоз: британский инженер Тревитик поставил паровой котел на двухосную раму с четырьмя колесами. В котле над паровой трубой горизонтально размещался рабочий цилиндр. Этот паровоз короткое время работал на одной из рудничных дорог. Чугунные рельсы быстро выходили из строя под тяжестью паровоза. Руководство шахты решило, что он обходится дорого, и только портит рельсы.

Из-за этого решения паровозы побежали по Земле на 11 лет позже: в 1814 году Джордж Стефенсон построил паровоз «Блюхер». Этот локомотив мог передвигать восемь повозок-вагонов с рессорами, общей массой 30 тонн со скоростью 6 км/ч.

Но что характерно: из ошибочного решения 1803 года никто не делает далеко идущих выводов о тупости британцев. Их неспособности к техническому прогрессу и отсталости.

В 1815 году Стефенсон усовершенствовал паровоз…В 1823 году – еще раз… Вскоре года британские железные дороги стали реальностью.

Паровоз братьев Е.А. и М.Е. Черепановых увидел свет в 1833 году. Не такой уж большой промежуток времени отделяет друг от друга паровозы британские и русский. Тем более, что паровозы британцев до 1824 года оставались машинами без дорог. Их придумали, но никак не могли приспособить для них рельсовые пути.

Теперь предстояло проложить рельсовые пути для движение поезда. Первый такой путь начал работать только в 1825 году, в Британии, на участке примерно в 15 км. В 1830 году заработала железная дорога из Ливерпуля в Манчестер: порядка 60 км. В том же 1830 году введена в эксплуатацию первая железная дорога в США.

А в России? В России первая железная дорога заработала в 1837 году, между Петербургом и Царским Селом. Отставание на семь лет… Если в этом случае вообще можно говорить про отставание. Скорее и тут та же закономерность: группа самых развитых стран мира движется в одном направлении, обмениваясь своими достижениями. Россия – в ряду этих стран, и многие ее достижения позволяют уверенно говорить о приоритете.

Для нас так привычна трасса Москва- Петербург, что нам трудно осознать ее как нечто удивительное и громадное. А в 1851 году в России завершился самый грандиозный железнодорожный проект тогдашнего мира: 272 крупных сооружения, 184 моста, более 600 верст железнодорожных путей.

Ни в Европе, ни в США не было железных дорог такого масштаба. В 1860-1870-е годы в США строят Большую Среднезападную дорогу, соединяя восточное побережье с американской континентальной глубинкой. Эти трассы прокладывают на 1000-1200 километров, побивая русский рекорд.

Но в России уже строятся железнодорожные трассы от Москвы до Киева (800 км), до Бреста (1000 км), до Челябинска (1400 км). Опять русские всех обогнали. Но как всегда обогнать обогнали, но своего приоритета не осознавали, даже не думали о нем. Все лучшее – строго из Англии!

Европейцы вынашивают грандиозные план: построить железную дорогу от Кале и Парижа до Багдада! От Багдада через пустыни и степи Средней и Центральной Азии – до Китая! От Берлина и Варшавы – до побережья Тихого океана!

Из этих планов трансазиатских магистралей частично реализовался один: из Европы в Багдад. В повести Агаты Кристи «Восточный экспресс» действие разворачивается как раз на трассе поезда, идущего из Багдада.

И это все. А вот в России планы такого масштаба реализовывались. От Москвы до Челябинска уже почти полторы тысячи верст. А от Челябинска до Ташкента – больше полутора тысяч. Это больше любой трассы в Соединенных Штатах, и к тому же это – осуществление европейской мечты – протянуть железные дороги вглубь Азии. Кто мечтает, а кто осуществляет.

В 1895 году Транссибирская магистраль достигла Красноярска – 3500 верст от Москвы. К 1904 году Великая Сибирская магистраль дошла до Владивостока (7000 верст от Москвы). От Верхнеудинска (сегодня – столица Бурятии, Улан-Удэ), ветка пошла на юг, до столицы Монголии Урги (сегодня – Улан-Батор). В Чите путь тоже раздвоился. Южная ветка прошла по территории Маньчжурии, до города Харбина.

О таких железных дорогах мечтала вся Европа. Было написано несколько фантастических романов, действие в которых разворачивается в поездах, мчащих европейцев через Центральную Азию и Китай… Опять же – кто романы пишет, а кто и осуществляет фантастику. Но европейцы построят 100 км железной дороги, и испишут 1000 км газетных листов о своих достижениях. Мы – наоборот, построим дорогу до Тихого океана, и молчим. Или пишем о своей отсталости и неспособности к вождению паровозов без чуткого надзора из-за границы.

Вот по какому показателю наши железные дороги всегда проигрывали, проигрывают и будут проигрывать европейским, – так это по плотности. Герои британских романов что Джером Джерома, что Конан-Дойля, могут проехать поездом чуть ли не до любого места в Англии. Если Ватсону приходится ехать в конном экипаже от станции до Баскервиль-холла час или два – это уже невероятная глушь! Действительно: 15 или 20 верст до железной дороги! Медвежий угол!

В такой громадной стране, как наша, плотность железных дорог никогда не сравняется с британской. Вопрос – можно ли назвать это отсталостью?

А по масштабу железнодорожного строительства мы уверенно обгоняем европейцев. И по качеству обгоняем. По крайней мере до 1960-70-х годов наши железные дороги были лучшими в мире. Двухпутные, прекрасно сделанные, надежные, они поддерживались в прекрасном состоянии. Даже во время гражданской войны 1918-1920 годов на многих участках продолжали ходить поезда!

Дело и в скорости движения, в готовности вводить более мощные паровозы, электрическую тягу, тепловозы, у которых вместо паровой машины – двигатель внутреннего сгорания. О тепловозах тоже говорила вся Европа, но только в 1924 году в СССР построен первый в мире тепловоз мощностью в 1000 лошадиных сил.

Впрочем, Европа и не нуждалась ни в таких мощных тепловозах, ни в такой скорости движения.

Тут, конечно, дело и в другом отношении к дорогам в России… Промышленность Европы жмется к морям, морской транспорт обеспечивает дешевые пути. Да и невелика Европа, все относительно близко. Мы же – колоссальная континентальная страна, где города редки, и лежат вовсе не на морях.

И русские дорожники, и пассажиры… мы все живем в стране, где приходится много и подолгу путешествовать. Все мы хотим ездить хотя бы с подобием удобства. Мы путешествуем со вкусом, со смаком – слишком важная это часть нашей жизни.

Может быть, еще и поэтому наши железные дороги – долгое время были лучшими в мире.

Простите… как тут насчет отставания?



(Отрывки из последней, XII части «Мифов о России»).