Знаменитые Сандуновские бани возникли благодаря романтической любовной истории



Сандуновские бани. Это словосочетание хорошо знакомо любому москвичу, даже если он не числит себя поклонником парных и березовых веников. Они давно превратились в один из символов столицы. Однако далеко не каждый знает, что по справедливости бани должны были бы называться Урановскими. Конечно, построил их именно Сила Николаевич Сандунов – отставной актер Императорского театра. Но без красавицы-певицы Лизоньки Урановой и невероятной, почти водевильной истории, закрутившейся вокруг нее на самом излете галантного XVIII столетия, никаких Сандуновских бань не было бы и в помине.



Все началось в Петербурге. На театральной сцене северной столицы блистала юная красавица Лизавета Федорова. Впервые услышав ее пение, императрица Екатерина II пришла в такой восторг, что вызвалась сама придумать для Лизаветы сценический псевдоним. В те времена астрономы открыли новую планету Уран, и все с ним связанное считалось невероятно модным. Так Федорова стала Урановой. Молодая певица быстро превратилась в «звезду первой величины».

Поклонников ее красоты и таланта было не счесть. Все долго гадали, кому из них отдаст предпочтение примадонна. Но когда к ней воспылал нежными чувствами сам вице-канцлер Александр Андреевич Безбородко, сомнений исчезли сами собой. Любовь столь знатного вельможи не могла остаться безответной. Однако случилось непредвиденное. Лиза Уранова предпочла своего собрата по актерскому ремеслу – Силу Николаевича Сандунова.

Сандунов был драматическим актером. Особенно преуспел он, исполняя роли плутоватых и находчивых слуг. Впрочем, и в жизни он мало отличался от своих персонажей. О похождениях «петербургского Фигаро» ходили легенды. Немало женских сердец дрогнуло перед его обаянием и остроумием. Не устояла и Уранова. Молодые начали готовиться к свадьбе.

Но тут на их пути встал отвергнутый вельможа. Всеми возможными способами он пытался разрушить союз двух влюбленных сердец. Соблазнял актрису золотом, запугивал, увещевал – ничего не помогало. Тогда по его наущению директора придворного театра Соймонов и Храповицкий стали вести с ней бесконечные беседы, пытаясь открыть невесте глаза на истинный моральный облик избранника: «пьяница, распутник, лжец» - эти эпитеты звучали в ушах Лизоньки ежедневно. Но невеста была непреклонна в своем намерении. Тогда Сандунова просто уволили из театра.

Отчаявшейся актрисе ничего не оставалось, как искать заступничества у самой императрицы. Во время очередной театральной премьеры она бросилась в ноги к Екатерине со словами: «Матушка-царица, спаси меня!», - и протянула своей благодетельнице свиток с заранее написанным прошением.

На дворе был галантный XVIII век. В моде были романтические идеалы любви. А вся эта история откровенно напоминала сюжет сентиментальной пьесы. Екатерина не могла отказать себе в удовольствии поучаствовать в ней.

На следующий день императрица распорядилась привести к себе в кабинет Лизоньку и впавшего в немилость Сандунова. Выслушав их трогательную историю, она тотчас же уволила театральных директоров, а жениха вернула в театр. Через несколько дней Уранова и Сандунов венчались в придворной церкви. Посаженной матерью на свадьбе была сама Екатерина. Она же позаботилась и о приданом для невесты, которое состояло не только из шелков и атласа, но и изрядного количества драгоценностей.

Интересно, что, несмотря на все случившееся, Безбородко остался пламенным почитателем Урановой и даже прислал ей в подарок шкатулку с бриллиантами.

Однако счастье оказалось недолговечным. Интерес Екатерины к судьбе двух актеров вскоре угас, и новый директор театра решил избавиться от столь неудобных членов труппы. Сандуновым перестали давать новые роли, лишали бенефисов. Новое послание Урановой к императрице на этот раз не дало никакого эффекта. Тогда актерская чета подала прошение об отставке и уехала в Москву.

Сандунов недолго грустил о крахе своей театральной карьеры. Вскоре он купил участок земли возле недавно взятой в трубу речки Неглинки и решил построить здесь роскошные бани. Постепенно эта идея захватила его всерьез. Однако средства на строительство можно было добыть единственным способом - продать драгоценности жены. И в первую очередь - безбородовские бриллианты. Их продажа стала началом крушения супружеского союза. Когда в свете узнали о происхождении камней, начались пересуды. Никто не сомневался, что за одни только оперные арии бриллиантов не дарят. Сплетники с энтузиазмом обсуждали характер былых отношений певицы и екатерининского вельможи. Дело дошло до того, что часть бриллиантов пришлось просто пожертвовать Воспитательному дому, только чтобы погасить скандал. В итоге денег Сандунову не хватило.

К счастью, оставалось еще екатерининское приданое. Но здесь Уранова неожиданно проявила твердость. Она вполне разумно рассудила, что Сандунов в любимчиках царицы никогда не числился. Так что монаршая милость была адресована исключительно ей. Сила Николаевич был с этим категорически не согласен. В семье начались шумные скандалы. В конце концов певица не выдержала и, бросив царское приданое, уехала назад в Петербург.

Елизавета Уранова с триумфом вернулась на оперную сцену. Опять вокруг нее возникли толпы поклонников и обожателей. Но Сандунова среди них уже не было. Тот с маниакальным упорством строил свои бани.

Справедливости ради нужно признать, что они получились у него отменные. Зеркала во всю стену, мягкие диваны, серебряные шайки. Бани сразу начали пользоваться успехом. Вся дворянская и купеческая Москва потянулась на Неглинку, привлеченная здешней роскошью и богатством интерьеров. Однако времени насладиться своим детищем Сандунову было отпущено немного. Спустя несколько лет после открытия бань он умер. Силу Николаевича похоронили рядом с его родителями на Лазаревском кладбище в Марьиной роще. Говорили, что на могилу актера приезжала из Петербурга его знаменитая супруга и долго стояла перед надгробием. И вроде бы все ему простила. Хотя кто, кроме нее, может это знать наверняка?

Между тем бани, построенные Сандуновым, и после его смерти не потеряли своей популярности. Их прибрала к рукам оборотистая московская купчиха Авдотья Ломакина. Денег она тоже не жалела. Раздевальные залы превратились в настоящие аристократические клубы. Буфеты торговали разнообразными напитками: от кваса до шампанского. Как писал Гиляровский, в этих банях перебывала вся грибоедовская и пушкинская Москва. Все те, кто собирались в салоне Зинаиды Волконской и Английском клубе.

В своем первоначальном виде бани простояли до конца XIX века. Потом их срыли до основания, а на этом месте построили новые. Единственное, что сохранилось до нашего времени, - это название. У бань неоднократно менялись владельцы. Многие из них были достаточно честолюбивы и всерьез мечтали увековечить собственную персону, но никакие новые названия не прижились. А имя талантливого актера, изобретательного влюбленного и не слишком хорошего семьянина Силы Николаевича Сандунова сохранилось в веках. Хотя, что бы он смог построить, если бы вице-канцлер Безбородко не влюбился в красавицу Лизетту, и не случилась вся эта на редкость романтическая история с самым что ни на есть прозаическим концом…