Свободный рынок - это игра, но в спортивной игре существуют символические знаки победы, как скажем, в футболе, количество голов в ворота противника. А те, кто в спортивной борьбе проиграл, не теряют средств к существованию. Проигрыш в бизнесе может привести к жизненной катастрофе, но в общественном мнении, которое воспринимает бизнес как спорт, это уже вне моральных норм, таковы правила игры, мораль – понятие из другой категории.

В США с расширением возможностей участия населения в экономической игре традиционная религиозная мораль постепенно, шаг за шагом уступала свое место новой морали, морали экономического прогресса. В Советской России уничтожение старой морали претворялось в жизнь наиболее наглядно, так как там проходила грандиозная ломка самих основ старой жизни.

«Новое лучше старого», провозглашали Советы, и это был лозунг всех развивающихся индустриальных стран. Отказ от старого, дискредитация традиций – необходимость ускоренного развития и Советский Союз, следовал той же логике что и весь цивилизованный мир.

Старые формы жизни, традиционные нормы морали в политике, экономике и повседневных отношениях должны были уступить свое место новым формам, новым нормам. Принцип индустриального прогресса – «Лес рубят – щепки летят», в нем нет места морали или сочувствия к «щепкам».

Соединенные Штаты не нуждались в идейном обосновании этого принципа, стремление к новому и пренебрежение к старому, к традициям, было естественной чертой цивилизации Нового Света. Опыт старшего поколения не имел ценности в глазах поколения нового, и «пережитки прошлого», т.е. нормы традиционной морали, в Соединенных Штатах умирали естественной смертью. В Советском Союзе для борьбы с «пережитками» был создан огромный репрессивный аппарат.

Для западного мира не только традиционная мораль, но и идея индивидуального предпринимательства, создававшего богатства в первый период индустриального развития, также превратилась в пережиток на новом этапе развития капитализма. Индивидуальный бизнес не мог удовлетворить разрастающийся рынок. Это могли сделать только крупные организации, корпорации. Только организации способны создавать сложные инфраструктуры без которых невозможен рост экономики во всем ее объеме. А они действенны лишь при централизации управления и контроля. Хотя принято считать, что основой экономики является конкуренция, но конкуренция эффективна лишь на первоначальном этапе развития какой-либо новой формы индустрии, для существующих, высоко организованных индустрий, конкуренция разрушительна.

В начале 20-го века, когда уже были созданы огромные экономические конгломераты, корпорации, Джон Рокфеллер произнес свою пророческую фразу: «Индивидуализм в экономике должен умереть».

Его кампания Standard Oil, захватив почти весь нефтяной бизнес у множества мелких производителей, значительно повысила качество нефтяных продуктов и снизила цену с 60 центов до 10 центов за галлон. Преимущество корпораций перед индивидуальным бизнесом стало очевидным и наглядным. Однако процесс концентрации экономической власти - поглощение мелких бизнесов, небольших компаний и корпораций огромными синдикатами, занял несколько десятилетий.

Россия же не имела развитых традиций индивидуального предпринимательства и советское государство, с момента своего основания, стало единственной корпорацией, владевшей всей экономикой страны. Государство, как единственная корпорация в стране, однако, было неспособно гибко реагировать на изменения в технологической и общественной сфере, так как его главная задача удержание и увеличение своей власти.

В Соединенных Штатах, государство лишь самая большая корпорация, рядом с которой, и вместе с которой, сотни корпораций создают широкую горизонтальную систему взаимосвязей, регулирующую конфликт интересов, т.е. конкуренцию. Эту систему принято называть «корпоративным социализмом».

Америка прошла большой путь от дикого капитализма ХIX века к цивилизованным формам экономической борьбы века ХХ. Но период Великой Депрессии продемонстрировал «язвы чистого капитализма» и началось строительство социальной структуры, в которой, обузданный государством свободный рынок стал служить интересам общества. Франклин Д. Рузвельт, увеличив подоходный налог на корпорации до 70%, создал программы пенсионного обеспечения, пособий по безработице, грантов на образование.

Капиталистическая система предполагает, что общество работает на интересы капитала, при социализме капитал работает в интересах всего общества. Америка сумела соединить капитализм и социализм в единое целое, сбалансировав интересы капитала и общества в целом.

В европейских странах, называющих себя социалистическими, Англии, Франции и Скандинавии, государство, защищая интересы всего общества, активно вмешивается в экономический процесс и ограничивает права мощных экономических сил, корпораций. В США же традиционно существовала вера общества в то что «победитель получает все», победители, крупные корпорации создают иную форму социализма, «корпоративный социализм», в котором общество добровольно подчиняется интересам корпораций. Корпорации, чтобы иметь свои доходы, должны создавать богатства для всего общества, т. е. служить общественным интересам, но их цель не процветание общества, а власть над ним.

Роберт Монкс, один из наиболее влиятельных людей в мире большого бизнеса, руководивший многими корпорациями, входящими в «Fortune 500»: «Корпорации - гигантские монстры, хотя они объявляют о своих целях как служение обществу, они его разрушают, так как служат только себе».

«Корпоративный социализм» практически уничтожил реальную конкуренцию, создав несколько гигантских синдикатов, поглотивших тысячи мелких и средних кампаний.

В 1940 году существовало около 1000 крупных корпораций, контролировавших все виды индустрии. K 2000 году осталось лишь 100 крупнейших конгломератов, и две трети всей банковской системы принадлежали 50 банковским синдикатам.

Конкуренция в сложной экономической инфраструктуре разрушительна, так как рождает неконтролируемые стихийные силы, опасные для стабильности системы, поэтому она существует лишь в тех сферах, которые находятся в процессе становления. Сегодня это сферы сервиса и информационных технологий. Но, и эти индустрии, в последние десятилетие, начали создавать огромные корпорации, оттесняющие индивидуальный бизнес на периферию.

По-видимому, общая тенденция должна привести к советской модели, правда, в иной форме – единого корпоративного конгломерата, слившегося с государственным аппаратом и, таким образом, свести конкуренцию к приемлемому уровню.

К тому моменту, когда сотни мелких и крупных кампаний пройдут через процесс консолидации, на рынке останется лишь несколько десятков гигантских конгломератов, и конкуренция почти полностью исчезнет. Сохраниться лишь конкуренция за высокооплачиваемые работы внутри самих корпораций. То есть будет создана система подобная советской, выполняющая ту же задачу – полный, тотальный контроль экономики и работников. Эта тенденция чувствуется уже сегодня работниками крупных корпораций.

«Когда вы входите в офис крупной корпорации, вы кожей чувствуете, что страх висит в воздухе. Здесь персональные досье на каждого, цензура, дезинформация и разнообразные формы слежки являются стандартной практикой, также как и в Советском Союзе. Наша система значительно отличается от советской - она имеет корпус, декорированный блистательными идеалами прославленной американской демократии. Мотором же является все та же тотальная система контроля, отличающаяся от советской по своим формам. Там была одна корпорация – государство, в нашей системе множество корпораций, но работают они по тому же принципу, принципу советской бюрократической машины». Это пишет Кэйт Дженнингс, работавшая во многих крупнейших финансовых фирмах на Уолл-Стрит.


Автор - выпускник Колумбийского университета, M.A in Cross-Cultural Understanding, M. E. in Information Processing. Руководил различными программами культурной адаптации русских иммигрантов в США в течении десяти лет. Проводит экскурсии по США и Канаде в течении 15 лет, написал несколько путеводителей по США и Канаде. Сейчас он готовит новую книгу – об американской мифологии.