Самое ожидаемое культурное событие весны - появление «Холстомера». Не нового фильма по рассказу Толстого, а нового художественно-публицистического альманаха. Наше общество должно было созреть для появления «Холстомера». И вот…

Что за лесок и зачем ничем не примечательная картинка вынесена на самое заметное место? Ответ - под угадывающимися холмиками. Там – тысячи и тысячи красноармейцев, попавших в польский плен в 1920 году. Их гибель на совести Польши. Их память увековечена лишь этими деревцами близ польской Тухоли. Рассказ о неизвестной и трагической странице нашей истории представлен альманахом «Холстомер».

В числе неизвестных войн, которые вели русские солдаты, - польско-советская война 1919-1920 гг. Удостоенная нескольких абзацев в школьных учебниках, упомянутая в немногочисленных публикациях в узкоспециализированных журналах, она и не может быть иной, кроме как неизвестной.

Судьбы соотечественников, павших или умерших на чужбине, заботят всех. В Россию, например, к могилам солдат Квантунской армии приезжают их потомки из Страны восходящего солнца, ищут захоронения своих близких с помощью местной и федеральной властей. Озабочены поисками своих родных – павших солдат советско-финской войны 1939-1940 гг. и 1941-44 гг. жители Суоми. Французы ищут могилы солдат наполеоновской армии. В Польше создан даже Институт национальной памяти, который хочет воскресить из небытия забвения всех поляков, сгинувших на чужбине. В первую очередь, это относится к катынской трагедии. Россия на этом фоне выглядит историческим склеротиком и «Иваном, родства не помнящим».

Это в полной мере видно на примере советско-польской войны 1919-1920 гг., которая, между прочим, унесла десятки тысяч жизней наших соотечественников, причем погибли они не только на полях сражений.

Война началась в результате реализации овладевшей тогда умами польских руководителей идеи создании Польши «от моря до моря» - от Балтийского до Черного. Польская шляхетская верхушка зарилась на земли соседних Украины, Белоруссии, Литвы. Руководство же большевистской России мечтало о переносе революции на штыках солдат в Польшу, а далее, глядишь, и во всей Европе полыхнет.

Военные действия между сторонами продолжались примерно 20 месяцев. Войска Красной Армии были остановлены и разбиты на подступах к Варшаве. Эта война стоила немалой крови как Польше, так и России. По официальным данным, безвозвратные потери польской армии в 1918-1921 гг. составили более 50 тыс. чел. Что же касается наших погибших бойцов и командиров, то их число до сих пор точно не установлено из-за отсутствия достоверных данных.

После завершения войны в польском плену оказалось огромное количество наших солдат и командиров. Польские исследователи указывают цифру 110 тысяч. Наши историки говорят о 130 и более тысячах. Еще большие расхождения польская и российская стороны демонстрируют в оценке количества погибших российских военнопленных в лагерях на территории Польши, куда они были помещены. Так, польские специалисты настаивают на цифре 16-18 тысяч. Наши единодушно утверждают, что эти цифры кардинально занижены. На самом деле речь идет о 60-80 (!) тысячах гражданах советской России, не вернувшихся на родину из польских лагерей.




В польском плену

Если о количестве пленных и погибших историки еще могут спорить, то о судьбе этих несчастных, помещенных в концлагеря в Стшалкове, Тухоли, Барановичах и ряде других, двух мнений быть просто не может. Она была поистине ужасна – и это зафиксировано множеством документов той поры.

Так, в ноте народного комиссара иностранных дел РСФСР Георгия Чичерина от 9 сентября 1921 г., направленной поверенному в делах Польши в Москве, на польские власти возлагалась «страшная громадная вина…в связи с ужасающим обращением с российскими пленными». Далее отмечалось, что «в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч».

В отчете о деятельности русско-украинской делегации, занимавшейся пленными, сообщалось, что «военнопленные в Польше рассматривались не как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Жили военнопленные в построенных германцами старых деревянных бараках. Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленный оставался очень часто в одном лишь нижнем белье, в каком и жил за лагерной проволокой».

Неудивительно, что в таких условиях в лагерях свирепствовали эпидемии, люди умирали от недоедания, от холода и издевательств надсмотрщиков. Например, только в одном лагере в Тухоли с февраля по май 1921 г. было зафиксировано 23.878 случаев заболеваний, в том числе тифом, холерой, дизентерией, туберкулезом. Как заявил тогда Союз русских студентов из эмигрантов в Польше, «из-за антисанитарных условий в Тухоли болезни буквально косили узников». Сколько из этих несчастных выжило – неизвестно.

Русских пленных польские власти фактически не считали за людей. Например, в лагере в Стшалкове за три года не смогли решить вопрос об отправлении военнопленными естественных надобностей в ночное время. Туалеты в бараках отсутствовали, а лагерная администрация под страхом расстрела запрещала выходить после 6 часов вечера из помещений. Поэтому пленные «принуждены были отправлять естественные потребности в котелки, из которых потом приходится есть». Те же, кто выходил по нужде наружу, рисковали жизнью. Так однажды и случилось: «в ночь на 19 декабря 1921 г., когда пленные выходили в уборную, неизвестно по чьему приказанию был открыт по баракам огонь из винтовок, причем был ранен спящий на нарах К.Калита».

Пленных систематически избивали, они подвергались глумливым издевательствам и наказаниям. В некоторых лагерях пленных заставляли вместо лошадей возить собственные испражнения, телеги и бороны на лесозаготовках, пашне и дорожных работах. По свидетельству полпреда РСФСР в Польше, «Дисциплинарные наказания, применяемые к военнопленным, отличаются варварской жестокостью… в лагерях процветает палочная и кулачная расправа над военнопленными… Арестованных ежедневно выгоняют на улицу и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них, исполнив приказание, не может подняться, обессиленный тяжелыми условиями своего содержания, то их избивают прикладами».

Показательно, что и в отношении своих союзников – российских белогвардейцев, интернированных в лагерях на территории Польши, польская сторона также не проявляла никакого гуманизма. Знаменитый Борис Савинков в своем письме от 21 декабря 1920 г. Начальнику польского государства Юзефу Пилсудскому особо обращал внимание «…на бедственное положение офицеров и добровольцев армий генералов Булак-Булаховича и Перемыкина, находящихся в концентрационных лагерях…»

Есть свидетельства и о массовых расстрелах. Так генерал В. Сикорский (между прочим, будущий премьер буржуазной Польши) приказал расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных.

Бесчеловечными были условия содержания военнопленных во всех лагерях Пилсудского (их исследователи насчитывают 12), но особенно страшными они были в Стшалкове и в Тухоли. В последнем, который российские пленные называли «лагерем смерти» (кстати, так он именовался и в публикациях белой прессы, выходившей в те годы в Варшаве), погибло около 22 тысяч военнопленных.

Лагерь в Тухоли был закрыт лишь в 1923 г. Все погибшие упокоились на лагерном кладбище, до которого России нет никакого дела. Как впрочем, мало заботит ее и память о всех десятках тысячах российских военнопленных, замученных в лагерях Пилсудского.

Судьба наших дедов и прадедов, не вернувшихся из польского плена, ужасна. Они умерли дважды. От голода, холода, не выдержав издевательств и пыток, расстрелянные и замученные – они упокоились на чужбине. А потом фактически умерли в нашей памяти.

Почему так случилось? Длительное время эта тема у нас была не то чтобы закрытой, но обсуждалась она исключительно на страницах узкоспециализированных исторических изданий. Официальная советская историография избегала ворошить этот факт. Из-за того, что поход Красной Армии на Варшаву кончился провалом, а также потому, что в тогдашней историографии верховодил принцип преуменьшения собственных потерь в военных конфликтах, об истории гибели наших соотечественников в лагерях Пилсудского широкая общественность не ведала.


Надгробие с братской могилы №13

Сейчас времена другие, но и ныне наши погибшие соотечественники пребывают в историческом и общественном забвении. Кандидат исторических наук, профессор Академии военных наук Владимир Дайнес, много занимавшийся тематикой военнопленных советско-польской войны, имеет на этот счет свое мнение.

«Если подойти к этой теме по-серьезному, то сначала необходимо написать фундаментальный труд. Но для этого нужны специалисты. В архивах, я думаю, есть данные, которые до сих пор не стали достоянием ни ученых, ни тем более общества. Полагаю, что будь с нашей стороны выражено желание объективно осветить судьбу военнопленных, польские ученые и власти пошли бы нам навстречу и предоставили свои документы. Во всяком случае, раньше Польша не отказывалась от научного сотрудничества с нами.

Самым же оптимальным вариантом было бы совместное польско-российское объективное исследование по вопросу о судьбе оказавшихся в польском плену красноармейцев в рамках специальной комиссии или комитета».

holsto-mer.ru