О. Тихону (Шевкунову) и каналу «Россия»



В старые вре-мена, при благочестивом царе Констянтине, когда хлебы от единой молитвы родились на древах вертограда, а дважды священая вода в кисель обращалась, процвело посреди Тихого моря-окияна украсно украшенное царство Швамбранское.

Распространилось оно по всей матерой земле, именем Большой Зуб. Как побил православный швамбранский царь нечестивого царя кальдон-ского, написав ему прежде: «Иду на ты», – и как после побил гнуснопрослав-ленного царя бальвонского, на которого и харатью было грешно изводить, так оба царства их себе забрал. Еще ходили швамбраны на стругах через студеное море, на Пилигвинику, воевали препохабного царя пилигвинского и царство его разоряли за дело, да брать не стали, а для истории оставили.

Жили швамбраны в таком великом благочестии, что хлеба в вертограде с древес валились прежде молитвы, а вода обращалась в кисель после первого же водосвятия. Науки же и ремесла швамбранские были все благочестивы, как то: Священного Писания и святых житий толкование, оных же переписывание да изукрашение, равно иконопись, резьба храмовая, шитье облачений, кройка хо-ругвей да литье колокольное и пушечное. Чтили швамбраны и плетение словес мирских, да не суетных, а более всего – премудрые труды Козьмы Индикоплова, Ники Зервы да Георгия Пелеонского и Осского. И ничего иного швамбраны ве-дать не желали. В монашеский же затвор при святом царе Бренаборе Осьмом, не с суетным восторгом, но с приличным степением, ушло столь великое множество мужей и жен швамбранских, что опустели иные грады и веси, как после мо-рового поветрия; и молитвою швамбранской греховный мир спасается по сию пору.

Для защиты же своего пресветлого царства благоразумные го-судари швамбранские триста лет копили казну, засыпая в один погреб медь, в другой – серебро, в третий – золото, а в те подвалы заглядывать запретили под страхом казни милосердной. Все же дорогие каменья, у пилигвин добытые, сра-зу пускали на оклады и утварь церковную.

Прознали латинские кон-квистадоры, Аполлину, Тервагану и Магомету поклонявшиеся, что все в том ост-рове богаты, почали вероломно дружить со швамбранами, а в душу им вложили алчбу и сластолюбие, ибо швамбраны по чистосердечию не ведали греха и радо-вались ему, как малые дети – новой забаве.

Конквистадоры же учинили швамбранам военную реформу со свободою плетения лукавых словес и отложили от Швамбранского царства Кальдонию и Бальвонию. Заслышав от конквистадоров о таком швамбранском падении, пошли через море войной пилигвины, что во тьме и грехе прозябали, а никакого урона их силам с того не бы-ло, ибо поста и ночных бдений не ведали и пособлял им демон Бафомет.

Поднялась Святая Швамбрань держаться супротив нехристей, но не нашлось в ней гораздых на ратоборство иноков, ибо все привычны были токмо к плетению словес, а поста более не блюдя, зело неповоротливы стали. Швамбра-ны же немонашествующие упивались пороком и в собраниях нечестивых укры-лись. Царь же швамбранский Бренабор Последний, затая в сердце гордыню, ре-шил тягаться с Бафометовой нехристью, не восстановив древнего благочестия, и отвернулась от него рать святая. Скинул он с колоколен колокола, все разглыздав, чтоб отлить царь-пушку и пилигвин взять испугом, да разоблачилось, что пушечных дел мастера, грехом источенные, конквистадорским демагогам внемлют и безвозмездно трудиться зареклись. Отворил царь двери в погреба, да разнаготилось, что медная казна за триста лет истлела, серебро же казнократы и демагоги проиграли частью в орлянку, а преимущественно в очко. Золотую же казну еще в предпоследнее царствование сам государь Бренабор Гноименный на сидения ретирадные перелить повелел, за что его иерархи швамбранские посмертно развенчали и анафеме предали.

Тут осадили швамбранскую столицу лютые пилигвины, и поносные демагоги им ворота отворили. Пилигвины швамбранских иноков оглоблями побили, с окладов каменья ободрали, книги священные и мирские пожгли, потешаясь. Храмы же сквернить и жечь не стали, видя сие напрасным трудом и подивившись, какой пакости предаются крещеные швамбраны средь погибели своего царства. Новогноименный же государь Бренабор Последний духом пал и от веры вконец отступился. Как сломался меч в руце его посредь битвы, он, героям языческим подражая, поспешил не постриг принять, а голодом себя уморить, не сходя с места.

В одну бедственную ночь обернулась Швамбрания Пилигвинией, а пилигвины, на радостях и конквистадорами нудимые и зудимые, принялись за делание фальшивой истории, да так, что собственное имя позабыли, и никому теперь неведомо, где процветало могучее царство Швамбранское.

Конквистадоры же обогатились бесчисленным серебром, в очко и в орлянку выигранным, да золотыми сидениями ретирадными, что умыкнули с собою. От тех сидений поносная Европа свое срамное имя получила. Тем златом и серебром латиняне по сей день живы.

Слава царям, а дружине – аминь.

Всякий, кто прочтет сей изборник, перепиши трижды сию повесть, да сказание о живой воде, да некрономикон о плесени и заразе, а кто не перепишет, бесстыжие очи того проткнут иголки, а мозги будут съедены. А писал поп Упырь Лихой.