И через 170 лет после смерти судьба национального поэта преподносит неожиданности



Кто сказал «наше все»?

«В настоящее время в связи с приближающейся… годовщиной смерти Пушкина среди пушкиноведов началось явное оживление. Образована специальная комиссия для подготовки юбилея, в которую вместе с пушкиноведами входят члены правительства. Проводится ряд мероприятий, которые должны вывести изучение Пушкина из замкнутого круга специалистов в широкую общественность и сделать его достоянием народных масс».

В этой цитате пропущено одно ключевое слово - «столетней». Так заканчивалась статья «Пушкин» в 11-томной Литературной энциклопедии, выходившей с 1929 года. Сейчас отмечается 170-летие со дня смерти поэта.

Другой поэт, Георгий Иванов, не имел к советской общественности никакого отношения. С ужасом, должно быть, наблюдал он из своего эмигрантского одиночества за траурными торжествами 1937 года в СССР. А в самом конце своей жизни Иванов написал:

Александр Сергеевич, я о вас скучаю.
С вами посидеть бы, с вами б выпить чаю.
Вы бы говорили, я б, развесив уши,
Слушал бы да слушал.

Вы мне все роднее, вы мне все дороже.
Александр Сергеевич, вам пришлось ведь тоже
Захлебнуться горем, злиться, презирать,
Вам пришлось ведь тоже трудно умирать.

Пушкин у каждого свой. Пушкин, как говорится, наше все. Последние слова так часто повторяют, что они затерлись. Откуда взялось это выражение? Поэт Аполлон Григорьев писал в статье 1859 года: «А Пушкин - наше все: Пушкин - представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остается нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, с другими мирами. Пушкин - пока единственный полный очерк нашей народной личности».



Откуда народность?

Народный, русский национальный… А негр. Но, если честно, считать Пушкина негром могли только черные друзья СССР с Африканского континента. В действительности прадед поэта, который был камердинером и секретарем Петра I, происходил из сегодняшней Эритреи. То есть той части Эфиопии, где жили представители эфиопской расы - смуглой, но никак не черной. А кроме того христианство на родине Ибрагим Петровича было основной религией чуть не с III века, и по толку оно ближе всего к нашему православию.

Ну, а по отцовской линии грамоту на избрание Романовых «шесть Пушкиных подписали да двое руку приложили за неумением писать». Это гордившийся своим знатным происхождением поэт отмечал неоднократно.

По воспитанию же он был русским, насколько это вообще было возможно для дворянского ребенка. Старомосковский дух, Первопрестольная… С младенчества он дружил с музами, и они сами приходили к нему. На квартиру отца поэта Сергея Львовича Пушкина запросто, по-московски, наведывались литературные знаменитости. А в садике при доме гостеприимного холостяка и баснописца Ивана Дмитриева, где он бывал с отцом, собирались самые известные писатели - и Николай Карамзин, и Василий Жуковский. Ребенком Пушкин начал сочинять на французском языке и написал не дошедшие до нас пьесу и поэму.

Поэзия у Пушкиных процветала и в передней, заметил как-то современник. Большой любительницей народных сказок и песен была няня поэта, крепостная крестьянка Ирина Матвеева. Она была взята в барскую семью кормилицей для старшей сестры Пушкина Ольги. Позднее баре предлагали ей вольную, но она привязалась к детям, была няней Ольги, Саши, его младшего брата Льва. Поэт в период Михайловской ссылки звал ее просто «мама». Она вошла в историю русской литературы как Арина Родионовна и как источник народной составляющей его гения. На Смоленском кладбище в Петербурге есть скромный указатель: «Арина Родионовна».

Не чужд был народному творчеству личный слуга мальчика Пушкина Никита Тимофеевич Козлов, как тогда говорили - «дядька». Родом из болдинских крепостных, он был старше хозяина на 21 год - действительно дядька. Никита сам занимался сочинительством, что-то в духе народных сказок, и своими литературными опытами немало веселил образованных бар. По воспоминаниям племянника Пушкина, «безграмотная рукопись Тимофеевича, в конце которой нарисован им в ужасном, по его мнению, виде Змей Горыныч, долгое время хранилась у моей матери».



Зачем был нужен Лицей?

Колыбелью гения стал, как все помнят, Царскосельский Лицей. Это было лучшее учебное заведение России. Император Александр I изначально предполагал, что в Лицее получат образование его младшие братья. Привез Александра в Петербург для поступления его родной дядя - Василий Львович Пушкин, сам, кстати, известный поэт.

Лицеисты носили форму: сюртук из синего сукна с красным стоячим воротником, с петлицами и обшлагами того же красного цвета и синие брюки. По праздникам - мундир синего тонкого сукна, белые панталоны в обтяжку, пуговицы позолоченные гладкие, белый жилет, белый галстук, ботфорты и треугольная шляпа. Треуголка попала в классические строки Анны Ахматовой.

Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озёрных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.

Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни...
Здесь лежала его треуголка
И растрёпанный том Парни.

А Пушкин уже печатается в «Вестнике Европы» и в «Российском Музеуме». Первое появившееся в печати произведение «К другу стихотворцу» относится к 1814 году. В 1815 году в Лицее побывал Жуковский, оставив такую запись: «Я сделал еще приятное знакомство с нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Царском Селе. Милое, живое творенье! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности».

В том же году лицеист Пушкин читает на экзамене свое стихотворение «Воспоминания в Царском Селе». На экзамене присутствует первый поэт того времени Гавриил Державин, который, услышав юного поэта, возжелал передать ему свою лиру. «Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли...» - вспоминал потом Пушкин. Это было начало славы.

Жуковский, Константин Батюшков, Петр Вяземский - знаменитые стихотворцы - приходят к нему, лицеисту. Что-то в этом есть от поклонения волхвов. Нужно отдать должное русским поэтам того времени - они сразу распознали гения, они ему сразу начали помогать. И признание никогда не омрачалось завистью.

На досрочном выпускном акте в Лицее министр просвещения Голицын представил всех окончивших императору Александру I, который сам раздал медали и похвальные листы. «Промчались годы заточенья».



Откуда «Руслан»?

В 1817-ом Пушкин зачислен в Иностранную коллегию - ведомство иностранных дел - с чином коллежского секретаря, приведен к присяге, расписался в чтении важных указов.

Служебные дела его не слишком обременяют и занимают, он ведет жизнь светского молодого человека. Скажем, одевается как истинный денди: черный широкий фрак с нескошенными фалдами, «по-американски», шляпа с прямыми полями а-ля Боливар. Пушкин иногда отращивал длинные кудри.

В его поведении много мальчишества и легкомыслия. Вот во время прогулки со знакомыми на лодке по Неве он в присутствии Сергея Львовича бросает золотые монеты в воду, любуясь их блеском. Бравада, вызов скупому отцу. Вот вызывает на дуэль соседа по квартире графа Корфа за то, что тот, разнимая дерущихся слуг, ударил его дядьку - Никиту. И, конечно, многочисленные увлечения светскими красавицами... На сетования отца и матери о предосудительности его поведения он отвечал: «Без шума никто не выходил из толпы».

А много позже, в 1825 году, он писал Вяземскому: «Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? черт с ними! слава богу, что потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно, увлеченный восторгом поэзии. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок - не так, как вы - иначе».

Сейчас и позднее в нем шла невидимая свету работа. Его часто заставали дома по утрам в постели, с разбросанными там-сям на одеяле, на полу «листочками», на которых были строки, пометки. «Листочки» эти он собирал, хранил, многие рассовывал по карманам, носил с собой. Пушкин тщательно скрывал от посторонних глаз свою творческую работу, называя ее «бреднями».

Позднее он заводит первую, вторую, третью «масонские» тетради в переплетах, затем другие - увесистые как бухгалтерские книги. Здесь фиксировался весь поток его мыслей и забот. В толстых тетрадях соседствуют и лирические шедевры, и политическая заметка, и черновик частного письма, и колонки цифр из долгов.

«Овцы стадятся, а лев ходит один» - ответил некий умный литератор на предложение принять молодого Пушкина в литературное общество. Ну, а светской толпе была не видна та большая внутренняя работа, что происходила в нем. Ее итогом, этапным событием стала поэма «Руслан и Людмила». Написанная пленительным стихом, она принесла поэту славу уже не только среди стихотворцев, а по всей России. Он читает законченную поэму на квартире Жуковского. Растроганный, тот дарит ему свой портрет. На нем знаменитая надпись: «Победителю - ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила» 1820. Марта 26. Великая пятница». Жуковский сам намеревался написать поэму из древней русской истории, так что надпись надо понимать в самом прямом смысле...



Почему ссылка?

В это же время из-под пера поэта выходят эпиграммы на ближайших вельмож Александра I и на него самого. Читающая публика охотно их передает и, смеясь, переписывает. Пушкин сочиняет вольные стихи - против самодержавия, против крепостничества. Об их печати нет и речи, но они распространяются по России в списках... Его имя становится синонимом вольнодумства. Царь, до которого дошли слухи, потребовал от командира гвардейского корпуса доставить ему возмутительные стихи. Но адъютант Петр Чаадаев, сам известный литератор и мыслитель, представил не эпиграммы, а «Деревню» - тоже вольное стихотворение, но без прямых выпадов против самодержавия. Оно вдруг понравилась императору. Последовало повеление: «Поблагодарите Пушкина за добрые чувства, вдохновляющие его стихи».

Однако уже появились могущественные враги. На квартиру в его отсутствие приходил полицейский сыщик и пытался подкупить пятьюдесятью рублями Никиту Козлова, чтобы тот дал почитать рукописные произведения барина. Верный слуга не поддался.

Вот как дальнейшее развитие событий изложил лицейский друг Пушкина - Иван Пущин:

«Узнаю, что в одно прекрасное утро пригласил его полицмейстер к графу Милорадовичу, тогдашнему петербургскому военному генерал-губернатору. Когда привезли Пушкина, Милорадович приказывает полицмейстеру ехать в его квартиру и опечатать все бумаги. Пушкин, слыша это приказание, говорит ему: «Граф, вы напрасно это делаете. Там не найдете того, что ищете. Лучше велите дать мне перо и бумаги - я здесь же все вам напишу». (Пушкин понял, в чем дело.) Милорадович, тронутый этою свободной откровенностию, торжественно воскликнул: «Ах! это по-рыцарски!», - и пожал ему руку.

Пушкин сел, написал все контрабандные свои стихи и попросил дежурного адъютанта отнести их к графу в кабинет. После этого подвига Пушкина отпустили домой и велели ждать дальнейшего приказания».

Милорадович падет от пули декабриста Каховского во время восстания на Сенатской площади. Тогда, 14 декабря 1825 года члены тайных обществ, воспользовавшись смертью царя, выведут на центральную площадь Петербурга гвардейские полки.

Но пока Александр I жив и здоров - и в гневе. Он вызвал директора Лицея Энгельгардта. «Энгельгардт! - сказал ему государь, - Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами; вся молодежь наизусть их читает. Мне нравится откровенный его поступок с Милорадовичем, но это не исправляет дела». Педагог ответил: «Я думаю, что великодушие ваше, государь, лучше вразумит его!»

Хлопотали Чаадаев, историк Карамзин, поэт и переводчик Гнедич. Решающую роль в смягчении участи сыграл статс-секретатрь коллегии иностранных дел Иоанн Каподистрия. Вместо ссылки в Сибирь Пушкин был отправлен на Юг - с депешей о назначении генерала Инзова наместником Бессарабии с выдачей тысячи рублей прогонных. Любопытно, что подорожная эта - командировочное предписание - была приобретена в 1937 году балетмейстером Парижской оперы Сергеем Лифарем у букиниста на набережной Сены и теперь хранится в Пушкинском Доме Академии Наук.

А Иоанну Каподистрия недавно поставили памятник. По случаю 300-летия Петербурга решено было отметить заслуги иностранцев перед городом, и лучшей фигуры, чем этот грек, служивший русскому государю и России, просто не нашлось.

Тут нужно не забывать, что поэт был чиновником, и стихи враждовали как с его службой, так и с его статусом. В мае 1820 года Пушкин отбыл в Екатеринослав - нынешний Днепропетровск. «Сижу за решеткой в темнице сырой, Вскормленный в неволе орел молодой», - эти знаменитые строки имеют автобиографическую, предметную основу. Во время южной ссылки он одно время жил в квартире, окна которой были забраны решеткой.

Впрочем, почему ссылки? На нашем сегодняшнем языке этот период в жизни Пушкина назвали бы длительной командировкой.

Служба вновь поэту не докучала, дела он просто игнорировал. То его видят в казино в кишиневском архалуке, то на улицах в черном сюртуке и в фуражке или в черной шляпе и неизменно с железной палкой в руке… В Одессе первые месяцы отношения поэта с графом Воронцовым, под началом которого Пушкин служил, отличались доброжелательностью. В библиотеке Воронцова он знакомился с редчайшими произведениями по русской истории, прочитал неопубликованные «Записки» Екатерины II, ее замечание на «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева. Но... «Он видел во мне коллежского секретаря, а я, признаюсь, думаю о себе что-то другое».

Из письма графа Воронцова: «Что же касается Пушкина, то я говорю с ним не более 4 слов в две недели; он боится меня, так как знает прекрасно, что при первых дурных слухах о нем, я отправлю его отсюда, и что тогда уже никто не пожелает взять его на свою обузу; я вполне уверен, что он ведет себя много лучше и в разговорах своих гораздо сдержаннее, чем раньше... я не люблю его манер и не такой уже поклонник его таланта».

Между тем в марте 1824 года Пушкин сам пишет из Одессы вполне невинное письмо, в котором сообщает: «я беру уроки чистого афеизма» у одного англичанина. Письмо перлюстрировано полицией, над коллежским секретарем повисло обвинение в атеизме - по тем временам весьма тяжелое. Видя, что собирались тучи, Пушкин подает прошение об отставке со службы. Но отставки ему не дают, а потом увольняют с формулировкой «за дурное поведение». По приказу из Петербурга Пушкин выслан из Одессы в свое родовое имение Михайловское Псковской губернии.



Зачем Михайловское?

«Я сослан за строчку глупого письма», - жалуется он. «На все, что с тобою случилось и что ты сам на себя навлек, у меня один ответ: поэзия, - утешает его из Петербурга Жуковский. - Ты имеешь не дарование, а гений. Ты богач, у тебя есть неотъемлемое средство быть выше незаслуженного несчастия, и обратить в добро заслуженное… Обстоятельства жизни, счастливые или несчастливые, - шелуха».

Пушкин и сам заметил: «Я нахожусь в наилучшем положении, чтобы окончить мой поэтический роман» («Евгений Онегин»). А барышни из соседнего имения Тригорское были убеждены, что обе главные героини «Онегина» списаны с них. Вообще деревенская жизнь, хоть и была скучна для деятельной натуры поэта, таила в себе немало радостей. Среди них оказалась и его крепостная любовь Ольга Калашникова, которую потом отправили в нижегородское имение Пушкиных Болдино, где она родила мальчика.

Пушкин и в деревне одевался щепетильно, как светский человек, а иногда чудил. Красная рубашка подвязана кушаком, штаны широкие, белая шляпа на голове, волос не стриг, ногтей не стриг, бороды не брил. Таким Пушкин, по воспоминаниям кучера, являлся на ярмарках в Святогорском монастыре. А вот описание, оставленное поэтом Николаем Языковым:

И те отлогости, те нивы,
Из-за которых вдалеке,
На вороном аргамаке,
Заморской шляпою покрытый,
Спеша в Тригорское, один –
Вольтер, и Гете, и Расин –
Являлся Пушкин знаменитый.

Главным же оставалось творчество. Множество стихотворений и среди них - «Я помню чудное мгновенье», вершина русской лирики. Или вот всего один небольшой поэтический отрывок - «Сцена из Фауста» (1825 год). Она является оригинальной и не имеет аналогов в первой части «Фауста». Развязка же второй же части (завершена в 1831 году), по мнению ряда исследователей, приобрела свой вид после того, как Гете стала известна маленькая поэма Пушкина.

В Михайловском Пушкин написал «Бориса Годунова». Эта трагедия из русской истории - новое слово в нашей литературе, после «Годунова» главным ее направлением стал реализм. «Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах - вот чего требует наш ум от драматического писателя», - писал об этом своем произведении Пушкин. «Шекспиру я подражал в его вольном и широком изображении характеров, в небрежном и простом составлении типов».

7 ноября 1825 года «Борис Годунов» был окончен, а 19 ноября в Таганроге умер Александр I. 14 декабря произошло восстание на Сенатской площади. Во второй половине декабря Пушкин уничтожает свои записки. В мае следующего, 1825-го, года он подает прошение на имя нового императора Николая I об освобождении из ссылки с приложением подписки о непринадлежности к тайным обществам. 13 июля - казнь декабристов Пестеля, Рылеева, Каховского, Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина. Со всеми пятью повешенными Пушкин был знаком, а одного - Рылеева - даже вызывал по молодости на дуэль...

27 августа Николай I наложил резолюцию на прошение Пушкина: привезти его в Москву «под надзором фельдъегеря, не в виде арестанта».



Довольно ли Пушкин шалил?

О том, что произошло дальше, поведала в своих «Записках» современница поэта Анна Хомутова: «Рассказано Пушкиным.
Фельдъегерь внезапно извлек меня из моего непроизвольного уединения, привезя по почте в Москву, прямо в Кремль, и всего в пыли ввел меня в кабинет императора, который сказал мне:
«А, здравствуй, Пушкин, доволен ли ты, что возвращен?»
Я отвечал, как следовало в подобном случае. Император долго беседовал со мною и спросил меня:
«Пушкин, если бы ты был в Петербурге, принял ли бы ты участие в 14 декабря?»
«Неизбежно, государь, все мои друзья были в заговоре, и я был бы в невозможности отстать от них. Одно отсутствие спасло меня, и я благодарю за то Небо».
«Ты довольно шалил, - возразил император, - надеюсь, что теперь ты образумишься, и что размолвки у нас вперед не будет. Присылай все, что напишешь, ко мне; отныне я буду твоим цензором».

В дополнение к этой истории - письмо Пушкина в Тригорское: «Государь принял меня самым любезным образом». И слова Николая I, записанные его придворным: «Знаешь, что я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России?».

А летом 1828 года уже разворачивались события вокруг написанной в Молдавии игривой поэмы на библейский сюжет. «Гавриилиада» Пушкина ходила в списках. Крепостные отставного штабс-капитана Митькова подали митрополиту петербургскому Серафиму жалобу на то, что Митьков развращает их, читая «Гавриилиаду», и представили эту рукопись. На допросе у петербургского генерал-губернатора по делу о «Гавриилиаде» Пушкин показал, что эту поэму не сочинял, а лишь читал ее в Лицее. Потом было вторичное показание по делу. По словам Пушкина, список поэмы ходил между гусарами и сожжен в 1820 году... Наконец, было письмо Пушкина к Николаю I с признанием в авторстве «Гавриилиады». Можно себе представить, насколько все это унижало поэта -особенно с учетом того, что в ссылку он попал именно за атеизм.

Примерно в то же время по другому его неподцензурному стихотворению («Шенье») дело решалось ни много ни мало в Сенате. И Сенат постановил обязать Пушкина подпиской, чтобы он в обход цензуры не пускал в публику своих сочинений. А в 1828 году Государственный совет определил учредить «в месте его жительства секретный надзор».

В общем, особые отношения с императором Николаем I, эта дружба монарха лежали тяжким грузом, и, неизвестно, сколько бы поэт мог нести его, если бы не те особые отношения, что у него сложились с Россией. Читающая публика и творчество - те радости, которые у него никто не мог отнять.

Кроме всего прочего литература позволяла чувствовать себя свободным в средствах. Пушкин стал первым профессиональным литератором в стране. Мы собрали вместе разрозненные сведения о его доходах за разные годы.

1824 год. Выход в свет первого издания «Бахчисарайского фонтана» (1200 экземпляров). Гонорар - 3000 рублей.

1825 год. Первое издание первой главы «Евгения Онегина» (2400 экземпляров). 30 декабря - выход в свет книги «Стихотворения Александра Пушкина» (1200 экземплдяров). Гонорар - 8040 рублей. Издание распродано к концу февраля.

1827 год. «Братья-разбойники». Гонорар - 1500 рублей.

1828. Выход в свет второго издания «Руслана и Людмилы». Гонорар - 7000 рублей (вместе со вторым изданием «Кавказского пленника»).

1829 год. Выход в свет первой части «Стихотворений Александра Пушкина». Гонорар - 12000 рублей за четыре книги.

1830 год. «Борис Годунов». Гонорар - 10000 рублей. В первый день было распродано 400 экземпляров.

1831 год. Зачисление Пушкина «высочайшим» приказом на службу в коллегию иностранных дел с жалованьем 5000 рублей в год.

1832 год. Выход в свет «Евгения Онегина». Гонорар - 12000 рублей.

1835 год. Указ Николая I министру финансов о выдаче Пушкину ссуды в 30000 рублей...

О том, как его воспринимала публика, можно судить по присланному из Москвы письму, наверное, самой знаменитой на тот момент русской женщины, красавицы Зинаиды Волконской: «Возвращайтесь к нам. Московский воздух легче. Великий русский поэт должен писать или в степях, или под сенью Кремля, а творец «Бориса Годунова» принадлежит стольному граду царей... Кто она, та мать, зачавшая человека, чей гений - вся сила, всё изящество, вся непринужденность; кто - то дикарем, то европейцем, то Шекспиром и Байроном, то Ариосто, Анакреоном, но всегда русским - переходит от лирического к драматическому, от песен нежных, любовных, простых, порой суровых, романтических или язвительных, к важному и безыскусственному тону строгой истории?»



Дурной знак - чего?

Но ум и сердце Пушкина уже занято другой красавицей. «Участь моя решена. Я женюсь...» - такую строчку он оставил в автобиографическом отрывке. В феврале 1831 года в церкви Большого Вознесения на Малой Никитской улице в Москве состоялась свадьба Пушкина и Натальи Николаевны Гончаровой. Во время церемонии с аналоя упали крест и Евангелие. У Пушкина потухла свечка... При обмене колец одно из них упало на пол... Есть разные сведения. История сохранила брошенную им тогда по-французски фразу: «Это дурной знак».

Летом 34-го года Пушкин снова подает прошение об отставке и об исходательствовании соответствующего высочайшего разрешения. Он получит сухой ответ: разрешение дадут, но доступ к архивам закроют. Решайте, Александр Сергеевич. Но еще раньше в дело вмешается воспитатель наследников престола Жуковский. Он передаст неудовольствие государя, дозволение забрать прошение и добавит от себя: «ты ведь человек глупый, теперь я в этом совершенно уверен». Угроза царя, что в случае отставки «все между нами кончено» и челночная дипломатия Жуковского подействуют на Пушкина, хотя он признавался: «Во глубине сердца своего я чувствую себя правым».

Поэт остался при дворце, на царской службе в Петербурге, и ему уже было не вырваться на свободу из заколдованного круга царских ласк, собственных безденежья и ревности, слухов и зависти, обращенных на него. Вырваться из этого круга он теперь мог только ценой собственной жизни.

Николай I оставлял поэта при себе, предвосхищая ту борьбу, которая в России всегда будет идти за Пушкина. Уже в николаевскую эпоху это смутно ощущалось, а светлыми головами - и ясно осознавалось: на чьей стороне Пушкин - тот и прав. С тех пор так и будет: государство и народ, власти и оппозиционеры, патриоты и критики Отечества - все считают Пушкина своим. Да, для каждого он свой.

А Пушкин с недоступной для обычных людей живостью ума, словно специально разбрасывает мысли, за которые всегда могут зацепиться представители противостоящих общественных станов. Из письма к жене: «черт догадал меня родиться в России с душою и талантом». Из «Капитанской дочки»: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!». Оттуда же: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов без всяких насильственных потрясений». Из статьи: «С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве»...

Утром 4 ноября 1836 года происходит событие, после которого начала раскручиваться роковая спираль, завершившаяся гибелью поэта. Пушкин получил «диплом» ордена рогоносцев. «Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном составе своем, под председательством великого магистра Ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина, единогласно избрали Александра Пушкина коадъютором (заместителем) великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь: граф И. Борх». Анонимный пасквиль был составлен по-французски, упомянутые в нем имена считались нарицательными. Авторство его так и осталось невыясненным.

После этого почти три месяца Пушкин шел к неотвратимой дуэли за честь жены, а потом на Черной речке дрался с гвардейским офицером Дантесом и был ранен. Пушкина доставили домой, в петербургскую квартиру на Мойке. Выбежавший Никита Козлов принял барина из кареты. «Грустно тебе нести меня?» - спросил Пушкин.

О том, что его ранение - смертельное, он узнал от врачей сразу. От своего лейб-медика Арендта об этом узнал и царь. Он передал поэту, что позаботится о его семье.

Жуковский счел нужным добавить некоторые подробности: «Надобно знать, что, простившись с Пушкиным, я опять возвратился к его постели и сказал ему: может быть, я увижу государя, что мне сказать ему от тебя. Скажи ему, отвечал он, что мне жаль умереть; был бы весь его». Эти слова «весь его бы был» друзья поэта постарались сделать широко известными, как доказательство окончательного примирения с Николаем на смертном одре. Общество так их и восприняло. Но эти же слова есть и в саркастическом сонете Вольтера, с которым он перед смертью обратился к своему венценосному покровителю - прусскому королю Фридриху II. Сонет Вольтера, где эти слова исполнены горькой иронии, был знаком Пушкину, а менее чем за год до своей гибели писал об отношениях гения с монархом именно на этом примере...

«Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! к этой мысли нельзя привыкнуть! 29-го января 2 ч. 45 м. пополудни». Это извещение из «Литературных прибавлений к «Русскому инвалиду» стало знаменитым, а выражение «Солнце русской поэзии» сделалось крылатым.

Через сто лет философ Иван Ильин писал: «Не для того сходимся мы, чтобы вспомнить или «помянуть» Пушкина так, как если бы бывали времена забвения или утраты.... Но для того, чтобы засвидетельствовать и себе и ему, что все, что он создал прекрасного, вошло в самую сущность русской души и живет в каждом из нас; что мы неотрывны от него так, как он неотрывен от России; что мы проверяем себя его видением и его суждениями; что мы по нему учимся видеть Россию, постигать ее сущность и ее судьбы; что мы бываем счастливы, когда можем подумать его мыслями и выразить свои чувства его словами; что его творения стали лучшей школой русского художества и русского духа; что вещие слова «Пушкин - наше все» верны и ныне и не угаснут в круговращении времен и событий...»