ЕЛЬЦИН, «ДРУГАЯ РОССИЯ» И ОБЛИК ХРИСТА



Его последние годы прошли вдали от власти, и молодежь удивилась, узнав, что он умер – «Да разве он не умер давным-давно?» С кем его сравнить? С Суллой, римским диктатором, сломившим республиканское правление, проведшим проскрипции и удалившимся на покой? Или с необычайно удачливым Лжедмитрием, который привел иноземцев в Москву и завершил многовековое правление Рюриковичей? Одно бесспорно - если бы он не стал политиком, Ельцин мог бы сделать себе состояние за зеленым столом: он обладал двумя незаурядными качествами игрока – решительностью и умением держать карты близко к груди. Никто не мог предугадать, куда он идет и ведет Россию.



Его борьба со скромными привилегиями партийной номенклатуры (у них был сервелат…) привела к Городу Золотых Унитазов (копирайт Проханова) на Рублевке. Его требования свободы демонстраций и шествий окончились диктатурой. Его поддержка российского парламента окончилась расстрелом Белого дома в 1993 году.

Когда я приехал в Советский Союз в первый раз (детство не в счет) в 1989-ом, арбатские поэты величали его «товарищ Ельцин», и Борис Кагарлицкий убеждал меня, что именно Ельцин восстановит подлинный социализм. Годом позже говорили, что он поведет Россию по «шведскому пути», но при нем в России стало больше миллиардеров и нищих. Он обещал «лечь на рельсы» за права трудовых людей, но обобрал их до ниточки. Он ушел в 2000 году, оставив за собой нищую, бессильную, разделенную страну.

Имел ли он это в виду? Когда он был опальным вельможей, отставным кандидатом в члены Политбюро – знал ли он, что уничтожит советскую власть, ликвидирует коммунизм, сдаст позиции Америке, разорит народ? Этого точно не знали его многочисленные сторонники.

В этом его можно сравнить с де Голлем – тот пришел к власти, обещая ликвидировать алжирское сопротивление, но затем дал Алжиру независимость и эвакуировал миллионы алжирцев французского происхождения. Действительно, мы выбираем политиков на основании их слов и программ, но затем, придя к власти, они делают то, что считают нужным, позабыв о предвыборных платформах. В этом смысле наши демократические выборы не намного лучше гадания римских авгуров по полету журавлей.

Ельцин умел использовать лозунги своих оппонентов, наполняя их своим, иным смыслом. Его «независимость России» окончилась крахом Российского государства, но поначалу она привлекла русских националистов - и Распутина, и Глушкову. Как тактик, он был мастером высшего пилотажа.

Его решительность производила впечатление. После долгих лет правления мягкого Горбачева, престарелого Черненко, недолговечного Андропова, к власти пришел человек, который не боялся рискнуть.

Если бы Зюганов был хоть немного похож на него, народные толпы взяли бы Кремль в 1996 году, если не в 1993-м. Если бы Горбачев был похож на него, Ельцин бы провел остаток своих дней в Майами, среди эмигрантов. Но решительность – редкое и драгоценное качество. Оно было у Наполеона, который расстрелял демонстрацию роялистов из пушек и разогнал Конвент. Оно было у Ленина, который не побоялся взять Зимний и разогнать Учредилку. Оно было и у Ельцина, разогнавшего парламент и разрушившего империю. Такие люди редко приходят изнутри, из аппарата – а предыдущие советские вожди медленно росли, поднимались по служебной и партийной лестнице, делали карьеру.

Эти два свойства – решительность и непредсказуемость - необходимы и любому будущему великому правителю России.



Триумвират



«Почему в России так жестоко разгоняют демонстрации? Чего боится Путин? Неужели диктатура окончательно сменила демократию в Москве?» - так, примерно, выражались западные комментаторы, обсуждая жесткое давление ОМОНа на немногочисленные шествия «Другой России».

Действительно, невозможно понять, зачем нужно было нагонять столько милиции, чтобы помешать потенциальным триумвирам Касьянову-Каспарову-Лимонову провести свою тысячу сторонников по улицам – если не вспомнить зарю ельцинской эпохи, 1990-й год. Тогда шествия «демократов» расшатали режим за недолгое время. Уверенные в своей безнаказанности, в своем праве, «демократы» устраивали огромные демонстрации у стен Кремля, и еще жалели, что не хватает у вождей решимости взять Кремль. Напуганный тбилисскими протестами, Горбачев не смел им возражать, убежденный, что демонстрации останавливать нельзя. Хуже всего была демонстрация весной 1991 года – тогда, а не в августе или декабре, пал Советский Союз.

Нынешний строй России возник не на пустом месте – его лидеры помнят, как разгул вседозволенности в 1991 году обрушил СССР, и не хотят повторения. Они не так мягки и безвольны, как Горбачев в 1991, но и не так решительны, как Ельцин в 1993.

Конечно, право на демонстрацию – основное демократическое право, но его и не нарушили власти, разрешив провести митинг на Тургеневской площади (вместо Пушкинской). Права же на проведение демонстрации где угодно нет ни в одной стране.

Но главное – это нейтралитет властей. В деле демонстраций и свобод нельзя разделять сторонников триумвирата, русских националистов, коммунистов. При демократии не должно быть разницы между Беловым и Белыхом, между Каспаровым и Дугиным, между нацболами и «Нашими». Нормы должны быть едины. А ведь совсем недавно, Дмитрий Ольшанский (и не он один) призывал власти – не остановить, но расстрелять Русский марш. Теперь ему не следует удивляться, что власти остановили и марш прозападных сил. Пока те, кто протестует против недопущения демонстрации на Пушкинской площади и одновременно ратуют за запрещение Русских маршей, - они не имеют права апеллировать к демократическим нормам.

Да и стоит ли к ним апеллировать? Мы живем в пост-ельцинскую эпоху. А при Ельцине – те, кто возмущался разгоном в Тбилиси, требовали танков в Москве. Сейчас нас больше на этом не разведешь. Короче, ученики Ельцина его уроки усвоили.



Спас Нерукотворный



Мой друг-католик Пауль Бадде, римский корреспондент крупной немецкой газеты, пригласил меня посетить дивную недавнюю находку – облик Христов.

Когда Христа вели на казнь, иерусалимская женщина приложила к Его лицу свой платок, чтобы вытереть пот – и на плате запечатлелись его черты. Традиция зовет эту женщину именем Вероники, и этому чуду посвящена Шестая остановка на Крестном пути. Но «вероника» - «подлинный облик» по латыни, и так называется и Спас Нерукотворный, чудесный облик Христа.

Среди самых чудесных реликвий, сохранившихся у нас с тех времен, сохранилось и несколько нерукотворных изображений – на Туринской плащанице, на платке в Овьедо, в Испании, и еще одно – в Риме, в соборе св. Петра. Но Пауль Бадде провел серьезное расследование (оно вылилось в книгу, ставшую бестселлером в Германии) и пришел к выводу, что в соборе св. Петра находится копия, а подлинник был увезен в пятнадцатом веке в горы Абруцци, на восток Италии, и спрятан в горном монастыре. Там он хранится и по сей день, неподалеку от деревни Маноппелло.

Окрестности Маноппелло – гористая местность, склоны украшены оливковыми деревьями, смоковницами и вишнями, между деревьями бродят овцы. Настолько похоже на Святую Землю, что тут уроженец Вифлеема Иисус должен чувствовать себя как дома. Людей здесь мало, дороги пустынны, а обитель Святого Образа стоит на высоком холме, на отшибе. Недавно монахи перестроили старинную церковь и сделали ее просторной и светлой.

В центре алтаря стоит на невысоком столбе рамка, а в ней – плат Вероники. Когда смотришь на расстоянии, кажется, что в рамке ничего нет – сквозь нее свободно видишь окна апсиды. Но стоит приблизиться и слегка изменить угол – как замечаешь лик Христа. При каждом вашем движении меняется и облик, и глаза Христа повсюду смотрят на вас. К плату можно подойти, подняться по лестнице и заглянуть в Его глаза. Если это не Спас Нерукотворный, что же это? Такой техники живописи не было, ни в старину, ни в наши дни. Больше всего этот образ похож на голографию, - только в пятнадцатом веке, а тем более две тысячи лет назад не было голографий.

«Мы привыкли к фотографиям, - говорит сестра Бландина, посвятившая годы почитанию и изучению Облика, - и поэтому не так удивляемся, как удивлялись люди в древности». Сестра Бландина показывает на компьютере, как совпадают основные черты лица Спаса Нерукотворного с изображением на Туринской плащанице, и как они отразились на новгородских иконах и в средневековой итальянской живописи.

Недавно обитель посетил Папа Римский, приезжают и паломники из Германии и Польши (там тоже вышла книга Бадде). Но пока их немного, и можно туда подъехать и провести несколько минут с глазу на глаз с величайшей святыней христианского мира – с обликом живого Христа.