ВЫСТРОЕНО ГОСУДАРСТВО, КОТОРОЕ НЕ ЗАВИСИТ ОТ НАРОДА



Сын культового поэта середины прошлого века Константина Симонова, востоковед, переводчик, кинорежиссер, издатель, редактор, журналист и общественный деятель Алексей Кириллович Симонов, как человек эпохи Возрождения, является профессионалом в самых разных областях и с равной компетенцией «ставит диагноз» и российскому кино, и средствам массовой информации нашей страны.



- Алексей Кириллович, в какой профессии чувствуете себя более комфортно?

- В зависимости от периода жизни. С начала семидесятых двадцать лет я занимался кинорежиссурой, и никаких сомнений по этому поводу не было. С начала девяностых стал общественным деятелем. А остальные профессии, они как бы параллельны. Могу назвать серьезной журналистской деятельностью время, когда был колумнистом в парижской «Русской мысли», «Известиях», в «Русском курьере». Когда на «Свободе» вел правозащитную передачу «Переправа». Почему она называлась «Переправа», этого понять никто не мог. В оправдание сформулировали, что это переправа от старого мышления к новому. Тот самый Стикс. А я, вроде, тот самый Харон, который управляет челном, перевозящим души с одного берега на другой.

- Вы нас перевезли?

- По-моему, мы всё ещё остаёмся на том берегу. Стикс российский народ пока не переплыл.



Журналист



- Сегодня юбилей факультета журналистики МГУ, на который 60 лет конкурс не падает. Может быть, доску, висящую у вас в коридоре, с картами России, на которых коричневым закрашены области, «отличившиеся» убийствами журналистов за последние полгода, на журфак, поближе к абитуриентам перевесить?

- Когда-то Ясен Николаевич давал мне на первом курсе читать лекции на тему «Зачем и почему не надо быть журналистом», но я так навострился, что начался отток детей из профессии.

- Квинтэссенция для поступающих? Молодежь идёт в профессию, не задумываясь над тем, насколько она опасна.

- Большинство людей, работающих сегодня в СМИ, на самом деле не являются журналистами. Потому, что журналистика – это профессия, связанная с расследованиями, с социальным интересом сегодняшнего дня, с острыми публикациями, профессия расследовательская, разгребательская. У Эренбурга есть стихотворение «Еретик», оно начинается со слов: «Он думал, чтобы мыслью всё измерить, священных истин он забыл столпы, он думал там, где можно только верить, он видел там, где нужно стать слепым». Журналистика – еретическая профессия, она связана с желанием увидеть там, где другие предпочли бы закрыть глаза, и услышать там, где остальные предпочли бы внимать гимнам. Услышать чью-то отдельную мелодию, отдельную интонацию или отдельную фальшивую ноту. Вести ток-шоу, особенно в сегодняшних условиях… Даже Познер, мягко говоря, уже не совсем журналист, а, скорее, вежливый и хорошо образованный пиарщик.



Режиссёр



- Вы, Алексей Кириллович, известный режиссер как документального, так и художественного кино. Над чем работаете сегодня?

- Я довольно далеко отошёл от кинематографа. Смотрю на него с точки зрения результатов. Они мне на сегодня не очень нравятся. Не считаю, что мы сильно продвинулись потому, что социальное кино ушло на телевидение. В огромное количество сериалов, самого разного качества.

- Автор документального фильма об Утёсове смотрел сериал?

- Видел полторы серии. Я не люблю апокрифы вообще, а биографические сериалы тем более. У нас, к сожалению, в большинстве сериалов используются главным образом пошлости. Почему-то считается, что человеческая биография состоит в основном из них. Это неправда. Утёсов был не безупречен в смысле вкуса, но он был замечательным человеком.

- Некогда копавшиеся в интимных подробностях личной жизни великих людей люди были осуждаемы и презираемы. Сегодня их деятельность более чем востребована. Имеют ли право такие писатели, журналисты, кинематографисты на это?

- Как сын одного из потерпевших, готов сказать, что нет. С другой стороны, для того, чтобы понять – а у всех великих были периоды жизни, когда они труднообъяснимо поступали, не были верны ни себе, ни отстаиваемым жизненным идеалам и принципам – делать это необходимо. Но чистыми руками, с уважением, без лени и без внутреннего убеждения, что все одним миром мазаны. Поэтому «да» серьезному, пытающемуся понять исследователю и «нет» желающему просто заработать, смотрящему на мир через раструб унитаза, деятелю.

- В кино не планируете возвращаться?

- Полтора года тому назад сделал двухсерийный фильм об отце. Показал на премьере в Доме кино и еще в трёх творческих домах. Картина была встречена «на ура». После чего её никто не купил.

- Странно. Константин Симонов – та личность, которая не может не интересовать.

- Я тоже так считал. Более того, смею вас заверить, я сделал хорошую картину.

- Архивы вашего отца открыты?

- Нет. Главная их хранительница, моя сестра Катя, считает, что пока этого делать не надо.



Повар, пекарь, лаборант



- Вы закончили первую английскую спецшколу с серебряной медалью и вместо того, чтобы, воспользовавшись льготами, поступить в вуз, отправились в экспедицию на полюс холода в Якутию и два года проработали вальщиком леса, поваром, пекарем и лаборантом. Зачем?!

- Вспомните то время. Я закончил школу в 1956 году. Целина. ХХ съезд. Начало «оттепели». Кроме того, я собирался во ВГИК и понимал, что опыт средней школы слишком мал для того, чтобы заниматься кинематографом. Меня, семнадцатилетнего, устроили в Институт мерзлотоведения Академии наук, а его северо-восточное отделение находилось в Якутске. Экспедиция была по третьему международному геофизическому году, в котором Россия тогда участвовала. Восемь человек прилетели на пустое место (240 км до ближайшего населённого пункта, зимой 68 градусов ниже нуля), поставили хатон и стали жить нормальной дикой жизнью, приводя в порядок аэродром.

Через два года я обрел уверенность, что могу взвалить на спину стокилограммовый мешок сахара и донести его от самолёта докуда нужно, не боялся никакой готовки, заработал кучу денег. Стал полноценным и полноправным гражданином.

Это был один из самых правильных и разумных моих поступков. Хотя в результате я не попал во ВГИК. На консультации поспорил с не очень умным преподавателем, и тот меня выгнал. Пошёл в Институт восточных языков и совершил десятилетний обходной манёвр, который закончился на Высших режиссёрских курсах.



Переводчик



- Вам многое это впоследствии дало – вы стали писателем, переводчиком.

- Писателем я не стал, а переводчиком стал довольно быстро. Потому, что перевод – это одно из самых интересных занятий. Такой способ перетолкования чужого на своё. Удивительный, отдельный мир словесных и смысловых загадок, которые ты разрешаешь, и у тебя ещё есть возможность делать это с максимально доступной тебе степенью элегантности, красоты, стилистики. До сих пор печатается в собраниях сочинений Ирвина Шоу значительное количество его рассказов в моих переводах.

- Почему вы, человек, сумевший «пощупать» жизнь, высокообразованный и реально смотрящий на вещи, отказались стать министром культуры?

- Позиция была простая и для власть предержащих неприемлемая: государство не имеет на культуру никаких прав, оно имеет перед культурой только обязанности. Такая позиция министра культуры для людей, которые рассматривали кандидатов на это место, естественно не устроила. Мы не сторговались.

- ОРТ?

- Не думаю, чтобы это предложение было серьезно. Хотя, Александр Николаевич Яковлев, может быть, и имел это в виду. Я не приспособлен для государственного управления и предупредил сразу: первое, что сделаю – обрежу вертушки. Считаю, что независимость начинается с отсутствия отдельного доступа для проникновения в тебя сверху. Сегодня мне 68, и я с гордостью могу сказать, что не получил ни одной государственной преференции.

- Награды – символ некоего признания…

- Символы признания и востребованности вовсе не в наличии наград.



Общественный деятель



- Вы создатель и многолетний руководитель Фонда защиты гласности.

- Вчера исполнилось 16 лет.

- Символ Фонда выбирали вы?

- Он выбрался сам. Не знаю, что было сначала: черепаха или мысль, что гласность – это черепаха, медленно ползущая к свободе слова. Сейчас наша черепаха остановилась.

- Она просто впала в зимнюю спячку, что свойственно этим существам. И что свойственно, наверное, свободе слова в России.

- Это правда.

- Что удаётся делать Фонду защиты гласности, не имеющему в своих рядах высокопоставленных чиновников, не располагающему государственной поддержкой?

- Фонд защиты гласности первоначально был придуман, чтобы дать работу тем людям, которые потеряли её из-за столкновения власти с прессой. Однако выяснилось, что желающих опереться на созданный нами тыл значительно меньше, чем готовых подвергаться унижениям, но цепляться за прямой эфир, за газетную полосу. Стали помогать семьям погибших журналистов. В 93-м году собирали сведения об убитых, раненых. Чего-то нам удалось достичь за шестнадцать лет. И довольно многого. Начнем с того, что мы многих людей чему-то научили. Создали ощущение в профессии, что даже когда тебе совсем плохо, есть где-то такая организация, на которую ты можешь опереться. У нас работают замечательные юристы. Мы провели первые исследования взаимоотношений прессы и суда. Мы добились постановления Верховного суда о новом отношении к проблеме чести и достоинства. Мы вытащили из тюрьмы полтора десятка людей. Мы помогли выиграть дела не одной сотне провинциальных газет и телекомпаний.

- Несмотря на бурную деятельность Фонда защиты гласности, ситуация со свободой слова в стране, мягко выражаясь, не улучшается.

- Зато как вырос уровень разговора о проблеме. Посмотрите, как Путин говорит о демократии. Между прочим, это мы обучили их демократической риторике. Теперь с ними стало намного труднее разговаривать. Да у них и нет потребности с нами говорить. Они от нас совершенно не зависят. Выстроено государство, которое не зависит от народа. Возьмем здравоохранение. Провели социологическое исследование: кто доволен проведенной реформой? Чиновники, врачи, фармацевты. Кто – нет? Пациенты! Кто это? А… те, которые умирают? Ну и пусть умирают! Это их проблема!

Вся система жизни сегодня под такую позицию заточена.

- Считается, что усиление контроля над СМИ произошло из-за приближающихся выборов. Чем гласность помешала?

- Во-первых, она выявляет сущность человека. Ведь есть люди выдающиеся и совсем наоборот. На выборы идут и те, и другие. Во-вторых, на сегодняшний день нет, наверное, ни одного человека, идущего на выборы, за которым не стоял бы компромат. И избираемый не хочет, чтобы мы знали: он провалил дело, обанкротил предприятие, и вообще очень странная история произошла на его предыдущей работе.

- Вы считаете это повсеместным явлением?

- А как же! Это начинается на самом верху и, как говорится, «от Москвы до самых до окраин. С южных гор до северных морей». Это такое же повсеместное явление, как коррупция и местничество.

На первой встрече с Путиным, когда ещё существовала Комиссия по правам человека при Президенте Российской Федерации, ваш покорный слуга сказал, что в стране главным заложником цензуры является президент. Владимир Владимирович меня выслушал и согласился.

- Есть рецепт сохранения свободы слова?

- В стране, где никому не нужна правда, очень трудно развивать журналистику. Как только правда будет востребована, журналистика немедленно возродится.

Я вчера был в Либеральной миссии (есть такой фонд Евгения Григорьевича Ясина) на обсуждении перспектив правосудия в нашей стране. На взгляд профессионалов – положение катастрофическое. Не может подняться правосудие, если не будет достигнута независимость судей как от местного, так и от федерального и, главное, от своего собственного судейского начальства. Нельзя получить правосудие, которое имело бы право называться этим замечательным словом, если судью назначают, если у него есть условный срок, если у него есть начальник, определяющий, какое решение и под каким соусом он должен вынести. Даже профессионалов нельзя как следует воспитать.

- Отношение власти к негосударственным фондам и организациям, таким, как Фонд защиты гласности, как к «агентам империализма», оправдано?

- Зачем задавать вопрос, ответ на который всем известен. Среди «агентов международного империализма» оказываются Московская Хельсинская группа, «Мемориал», организация «Гражданское содействие»… Те, кто не согласен с официальной точкой зрения – «агенты империализма». Я не могу делать это на государственные деньги. Для начала, я не желаю давать откаты. После выигрыша тендера 20 процентов нужно отдавать. Таким способом работать с государством не хочу. В нашем Фонде всё прозрачно. Получая деньги от иностранного фонда, могу отчитаться за каждый цент.

- Но, кто платит за ужин, тот девушку и танцует?

- Как они танцуют, так им и платят. Кто сказал, что я такой же?!

- То есть считаете, что ничего особенного в заявлении Березовского о финансировании им «Другой России» нет?

- Мне чудовищно надоел этот вампир. Но он почему-то не делает официальных заявлений. Ведь и Путин его креатура. Теперь он может, походя, замарать кого угодно.

- Зачем Березовский это делает?

- А как показать, что он сильный, влиятельный, что он может?!

- Это называется «ради красного словца не пожалею и отца»?

- Только не надо насчёт красного словца. Он слишком умён. Мне кажется, что это его заявление продиктовано какими-то переговорами с Кремлём.



ФАКТ



Симонов Алексей Кириллович родился 8 августа 1939 года в Москве.

Отец – Симонов Константин (Кирилл) Михайлович, писатель. Мать – Ласкина Евгения Самойловна, литературный редактор.

1956 г – закончил первую английскую спецшколу с серебряной медалью.

1956-1958 – экспедиция на полюс холода в Якутию: вальщик леса, повар, пекарь, лаборант.

1958-1964 – МГУ, факультет восточных языков, индонезийское отделение.

1963-1964 – Джакарта, Сурабайя (Индонезия) переводчик.

1964-1967 – издательство «Художественная литература» – редактор, автор предисловий к переводам книг с восточных языков.

1968-1970 – высшие курсы кинорежиссеров.

1970-1991 – «Экран» – творческое объединение телевизионных фильмов Гостелерадио. Снял там, а также на Мосфильме, Ленфильме и литовской киностудии 20 фильмов: документальные, музыкальные, игровые.

1991-1995 – Институт кинематографии, преподаватель, и.о. доцента.

1991 – по настоящее время – Фонд защиты гласности, председатель правления, президент.

Член Конституционной Ассамблеи Российской Федерации – 1993 г.

Член Третейского суда по информационным спорам – 1993г.

Член Комиссии Картера по телевизионной политике, заместитель председателя лицензионной Комиссии при ФСТР.

Принимал участие в многочисленных международных конференциях, семинарах и круглых столах по проблемам СМИ.

Издатель информационного бюллетеня «Законы и практика СМИ» и журнала «Досье на цензуру».


Награды:

Лауреат Государственной премии Литовской ССР.

Лауреат фестивалей телевизионных фильмов в Грузии, Югославии и Болгарии.

Фильм «Отряд» был признан лучшим советским фильмом 1985 г.



Публикации:

Сотрудничество в газетах с 1958 г. по настоящее время (газеты: «Московский Комсомолец», «Московские Новости», «Культура», «Известия» и др.).

В настоящее время многочисленные выступления по проблемам свободы слова и прессы.

Публикации в журналах: «Москва», «Юность», «Огонек», «Искусство кино», «Экран», «Журнал для демократии» (США), «Досье на цензуру», «Индекс он цензоршип» (Великобритания) и др.



Переводы:

Ирвин Шоу, Артур Миллер, Дж. Кэррол Оутс, О’Нил, африканские и индонезийские поэты и т.д.



Книги:

«Злые песни Гийома дю Вентре», «Солнечные берега реки Леты», «Конец праздника непослушания» и др.



Фильмы:

«Обыкновенная Арктика», «Отряд», «Мой нежно любимый детектив», «Процесс» – художественные и около 10 документальных, в том числе «Мир Галины Улановой», «Утесов», «Соловьев-Седой», «Монолог» (о певице Елене Камбуровой) и другие.