и сам восстанавливал в 1922 году имя купца Бабушкина, не взирая па его плохую анкету! Или увлекся авторскими приоритетами в разоблачении домовладельческих фамилий и выдачей их на выкорчевыванье? Доказывал, как нетерпимо в Москве имя полицмейстера Годеина — переулок с этим именем r 1952 голу именно по его настоянию назвали Арбатским. Сохранение топонимической среды, охрана ансамблей названий старика Сытина больше не интересовали...

Новейшие «топонимические взрывы» Москва испытала в 1960 и 1985 годы, когда с включением в ее пределы бывших пригородов в ней оказалось сначала около восьмисот, а после

1985 года еще до 250 одноименных названий, что потребовало кропотливой работы по их замене. Об этом достаточно рассказано во вступлении к 5-му изданию «Имен московских улиц» и в научном сборнике «Географические названия в Москве». Немало примеров будет и в дальнейшем тексте.

Конец столетия — с середины 80-х годов эпоха перестройки и гласности, а с 1991-го фактически и формирование нового социального строя, обозначившее и новый этап перекройки сети имен. Неизбежен очередной топонимический взрыв, быть может, чреватый и более существенными последствиями, чем все предыдущие. Тут надо бы изготовиться к обороне, чтобы предотвратить хотя бы спешку и паническое принятие трудно поправимых крайних решений.

Уже слышны, например, голоса, призывающие к полной ломке имен революционных, ибо они, дескать, прославляют насилие. Да, все революционное объявлялось героическим, и даже сомневаться в этом считалось контрреволюционным. Но что же, — делать вид, будто в Москве никаких революций и не было? Ни декабря 1905-го, ни февраля и октября 1917-го? Хранит же Франция память о своей Бастилии и стену Коммунаров на кладбище Пер-Ляшез... От разных эпох остаются топонимические следы, а нам нипочем все искоренить?

Да, есть события и имена, которых не хотелось бы видеть и слышать в московских адресах. Нет же в Москве таких,