шие тут названия совхоза Киприяново («им. А.А. Алешина») и хутора с уютным названием Приятелевка. Скромный мо-лочно-овощной совхозик с единственным тракторишкой «фор-дзоном», тем не менее, он был на виду, даже иностранным гостям показывали какие-то его успехи, а в «Рабочей Москве» писали статьи «Чудо на болоте» — я-то это помню сам, прожив в нем лето 1928 года в гостях у агронома-отца. Ручающийся за достоверность данных свидетель — какого еще краеведа-старожила надо? Но ни в Перовском райисполкоме, ни у районного архитектора эти сведенья не вызвали никакого интереса — им было не до учета каких-то свидетельств — прокладывалась уличная сеть, вырастал новый город — не все ли равно, какие тут раньше были совхозы...

Утверждение проекта «Красной книги» имен задержалось — мы сначала досадовали, а теперь поняли, что, может быть, и нет худа без добра. Последний уточненный вариант летом 1989 года послали на согласование в горком партии, а там к этому времени было, видно, уже не до него. В 1990 году выявились новые принципы в политике — отказ от конституционного утверждения руководящей роли партии, допущение многопартийности, дальнейшее расширение гласности, переоценка значения ряда событий и первоначальных заслуг прежних деятелей...

Выяснилось, что уже к весне 1990 года и проект «Красной книги » в некоторых положениях устарел. Это было высказано в статье В.П. Нерознака «Пройдемся вновь по Тверской» в «Московской правде» за 13 мая 1990 года как мнение Совета по топонимии Советского фонда культуры. Ведь проект помимо исторических включал в себя и «большое количество конъюнктурных названий, данных после Октября 1917 года». «Эти улицы были переименованы в честь исторических личностей, юбилеев или символов победившего нового строя. И мы хотим очень существенно сократить количество таких наименований. Они топонимически (а многие и идеологически) несостоятельны». Но вместе с тем В.П. Нерознак подчеркивает, что восста