О силе глаза    9

черты и главные силуэты, четко выгравированный фрагмент превращается в памятную открытку в мягких тонах. Вечно неизменный, чуть-чуть улучшаемый или ретушируемый портрет делает город чужим для нас. Картины не показывают нам город, а отвлекают от него. И тому, кто только что приехал в Москву, приходится порядком потрудиться, чтобы освободиться от клише, навязываемых проспектами и путеводителями.

Конечно, в этом нет вины фотографов, ни зарубежных, ни тех, кто работал в здешних больших государственных издательствах. Тот, кто приехал в Москву, сталкивается со странным явлением. Даже в фотографическом стереотипе имеет место сосуществование и соперничество. В фотоальбомах советских государственных издательств, например «Авроры» или «Прогресса», свет города сияет из настоящего в прошлое, увенчивает его историю взгляд на новейшую модернизированную Москву; история в известной степени накопила материал, из которого с железной логикой должна была возникнуть современная Москва, предстающая ныне взгляду наблюдателя. И нет места никаким трещинам, разломам, никакой неясности. Прошлое попадает в картину в таком объеме и с такой резкостью, насколько это совмещается со светом настоящего.

Иностранные изготовители альбомов имеют в виду нечто противоположное: они хотят показать «другое», «нефальсифицированное», «настоящее», противопоставляя его причесанному изображению, правду — потемкинским деревням. Но при этом довольно часто получаются мило-фальшивые прозрения, ориентирующиеся не на планировку и жизнь города, а на собственное представление о «настоящем». Это реактивная фотография, не выходящая или едва выходящая за пределы самовыражения истории, воплотившейся в камне. У фотографов, повинующихся глазу, подстерегающих быстро движущийся предмет, как охотники подстерегают дичь, останавливающих мгновение и знающих силу глаза, который не поддается влиянию заданных параметров, это удивительно, и результат в действительности не имеет ничего общего с глазом как таковым или с техническими свойствами фотоаппарата — скорее, дело в обращении с этим инструментом, в установке объектива. Исключения и в этом случае подтверждают правило; стоит только посмотреть фотоальбом Анри Картье-Брессона начала 1950-х годов.

Наш образ Москвы совершенно не односторонний, но в лучшем смысле слова двусторонний. Это результат оптического совмещения саморепрезен-тации, с одной стороны, и взгляда более или менее заинтересованного и неравнодушного посетителя из-за границы — с другой. Последнему в редких случаях под силу взгляд, одновременно живой и отстраненный, свободный и историчный, который в итоге открывает много познавательного.