Дикий бум    39

насмешкам над «югендштилем» примешивались «нотки обдуманного призыва к насилию», «отголоски воли к уничтожению, смутно сознающей, что в действительности она еще не достигла своей цели».

Москва участвовала в европейском движении модерна; по достоверным сведениям, она поддерживала прочные связи с Мюнхеном, Дармштадтом, Берлином, Веной и Брюсселем. Читающая публика была в курсе дела благодаря таким журналам, как «Мир искусства», издававшийся Александром Бенуа и Сергеем Дягилевым, «Аполлон», «Золотое руно». Многие из тех, кто впоследствии пошел совсем в другом направлении, например Василий Кандинский или Игорь Грабарь, были знакомы с мюнхенским и венским сецес-сионом. Фомин, впоследствии главный представитель «пролетарской классики», уже в 1902 г. организовал в Москве «Выставку искусств и архитектуры Нового стиля». Здесь были показаны, среди прочего, салон Макинтоша и столовая Йозефа-Марии Ольбриха. Здание германского посольства в Петербурге спроектировал Петер Беренс, после того как провел некоторое время в дармштадтской колонии художников, и, возможно, не случайно Эль Лисицкий избрал для обучения за рубежом Высшую техническую школу Дармштадта.

Москва, да и вся Россия присоединились к этому движению, как почти всегда, с некоторым опозданием, но тем более самозабвенно и радикально. В 1910-е гг. не было слова более употребительного, чем «кризис» — в литературе, в изобразительном искусстве, в философии. Не случайно таким спросом пользовались здесь elan vital¹ Бергсона, интуитивизм Лосского, экзистенциализм Бердяева и переоценка ценностей, свойственная неоницшеанству. Хаос новых «измов» затронул даже стальную партию, в конечном счете обернувшую кризис себе на пользу, — слишком сильно были связаны ее «сливки» с радикальной утратой уверенности, характерной для тогдашнего «духа времени». Автор «Мифа XX века», уроженец Ревеля² Альфред Розенберг, изучал в тот период архитектуру в Высшем техническом училище в Москве — это всего лишь заметка на полях, однако немаловажная.

«И повсюду появился пестрый наглый стиль — модерн», — отмечал Валерий Брюсов в 1909 г. Нечто от его дерзости, свежести и приятно выделяющейся добротности можно увидеть в лике Москвы повсеместно, как, впрочем, и в городах русской провинции, на которые наложили особый отпечаток годы «грюндерства», — в Нижнем Новгороде (Горьком), Самаре (Куйбышеве) или в третьем тогда центре России — Одессе. Имеются точки концентрации модерна: в глухих переулках Арбата, на Мещанской, Кропоткинской и Метростроевской улицах. Существуют предпочтительные объекты, на которых архитекторы набивали руку в течение двух предреволю-

¹

   Порыв к жизни (фр.). — Прим. пер.