ЗА ЧТО РАТУЮТ ГУМАНИСТЫ, ОБЪЕДИНЯЯ РЕСУРСЫ И КОНТИНЕНТЫ



Недавно 10 ученых, среди которых нобелевские лауреаты В. Гинзбург и Ж. Алферов, направили письмо президенту России В.В. Путину, выражая обеспокоенность «все возрастающей клерикализацией российского общества». Имелся в виду призыв Всемирного русского народного собора шире преподавать в наших школах «Основы православной культуры». Не знаем, как Ж. Алферов, а В. Гинзбург давно и последовательно выступает против Православной Церкви. В феврале этого года верующие даже обратились в Генеральную прокуратуру с просьбой привлечь его к уголовной ответственности по ст.130 Уголовного кодекса РФ «за оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации». Речь шла о высказывании В. Гинзбурга в газете «Вести образования» N 3(75): «… преподавая религию в школах, эти, мягко говоря, сволочи церковные хотят заманить души детей». Не «мягко» – это, вероятно, матом? Ничего не скажешь, культурные, интеллигентные люди защищают у нас права ребенка.



Но мы на сей раз хотели бы поговорить не о форме, а о содержании. За что же ратуют, отвергая «клерикализацию», академик Гинзбург и его единомышленники?

Несколько лет назад у россиян появилась возможность прочитать три связанных между собой документа с одним общим названием «Гуманистический манифест». Первый датирован 1933 годом, второй – 1973-м, последний – 2000-м. Для уяснения происходящих сегодня мировых процессов эти документы чрезвычайно важны, поскольку представляют собой идеологическую платформу глобализма. Причем в каждом следующем манифесте, по мере завоевания очередных политических и мировоззренческих плацдармов, принципы построения нового открытого общества излагаются все жестче, откровенней и агрессивней.



Буржуям и без Бога хорошо



Генеральный постулат «гуманистов» – это безбожие. Люди, выросшие при советской власти, были уверены, что воинствующий атеизм процветает только у нас. А «у них» все нормально: храмы не рушили, религию не запрещали, лекций по научному атеизму не читали. До поднятия «железного занавеса» многие даже думали, что Запад очень религиозен. А когда начались массовые турпоездки и выяснилось, что это, мягко говоря, не так, возникло недоумение. Почему? Там же не запрещали, не сажали, не крушили... Однако быстро было найдено невнятное, но вполне всех устраивающее объяснение: отпадение от веры на Западе произошло как-то само собой – прогресс, понимаете ли, комфорт, сытая жизнь.

Вернемся к «Манифесту». Под первым стоят только подписи зарубежных идеологов. В частности, Джона Дьюи – философа, который сыграл заметную, если не ключевую, роль в разрушении американского классического образования и чьи взгляды впоследствии легли в основу сходных процессов «реформирования школы» в других странах (в том числе и в ельцинской России). Конечно, для советских идеологов 30-х гг. богоборческие мотивы первого «Манифеста» были слишком завуалированы: «Очевидно, что любая религия, которая надеется в современных условиях стать синтезирующей и динамичной силой, должна изменить свои формы, приспособив их к сегодняшним потребностям. Создание такой религии является главной необходимостью... Отныне мы не считаем адекватными вероисповедание, религиозные идеи и обряды своих отцов».

Но в 1973 году, когда у нас богоборческий пафос уже не звучал так откровенно по-людоедски, а у них, напротив, атеизм принимал все более открытые формы, позиции значительно сблизились. И хотя под вторым «Манифестом» с нашей стороны стоит лишь подпись академика Сахарова, взгляды авторов (с небольшими оговорками, касающимися критики коммунизма) охотно разделили бы многие советские интеллигенты.

Ну а в 2000 году, в третьем варианте «Манифеста», традиционная религия вообще списана в утиль и сказано, что «упорная приверженность традиционным религиозным воззрениям обычно способствует нереалистичным, пассивистским, мистическим подходам к социальным проблемам, сеет недоверие к науке и слишком часто становится на защиту отсталых социальных институтов». Тут уже больше подписей наших ученых, представителей естественных наук и философов. Среди них находим и некоторых подписантов «Открытого письма Президенту» – Г.И. Абелева, Э. П. Круглякова и – В.Л. Гинзбурга, который давно сражается, как лев, против введения в российские школы предмета «Основы православной культуры».



Приверженность человечеству



В нынешнем документе уже открыто провозглашается некий планетарный гуманизм, который должен стать как догмой, так и руководством к действию для всего человечества.

Начнем с границ. «Де-факто, политические границы мира произвольны, – заявляют авторы «Манифеста». – Мы не можем с ними считаться». (Запомните это, и не удивляйтесь, если кто-нибудь из подписантов вдруг начнет горячо поддерживать передачу наших островов Китаю или с ученым видом рассуждать о выгодах территориальных уступок Японии.)

Теперь по поводу суверенитета. «Ныне мы более чем когда-либо нуждаемся во всемирной организации, которая представляла бы интересы людей, населяющих мир, а не интересы государств», – провозглашают гуманисты. «Мир нуждается в том, чтобы в определенный момент в будущем был создан действующий избранный населением Всемирный Парламент, представляющий интересы людей, но не их правительств… Мир нуждается в эффективных полицейских силах для прекращения региональных конфликтов и их мирного урегулирования путем переговоров», – декларирует «Манифест».

Вот вам и рецепты, предписывающие, как именно надо дружить: официальное, а не теневое мировое правительство и международные карательные войска, плавно переводящие урегулирование конфликтов путем переговоров в ковровые бомбардировки непокорных – заметьте, уже не государств, а регионов.



«Новая этика» без морали



Вопросам воспитания, образования и семьи в «Манифесте» вообще отводится немало места в главе с многозначительным названием «Планетарный Билль о правах и обязанностях». Нынешние творцы нового мира на сознательность населения не полагаются, а в ультимативной форме требуют: «Родителям не следует навязывать детям собственные религиозные представления или моральные ценности, стремиться внушить им определенные взгляды».

То, что поощрению содомии уделяется так много внимания в СМИ, – это лишь следствие «общечеловеческой» либеральной идеологии. «Манифест» спокойно разъясняет: «Общество не должно лишать равных с другими прав гомосексуалистов, бисексуалов и транссексуалов… Супружеские пары одного пола должны обладать теми же правами, что и гетеросексуальные пары».

В гуманистическом «постхристианском» тысячелетии нас могут ожидать и другие новаторские проекты в области половой морали. «Манифест 2000» требует отмены запрета на родственные браки. «Не должны запрещаться смешанные браки, в частности, между белыми и неграми и браки между родственниками». Таким образом, брак представителей разных рас уравнивается с браком инцестуальным, кровосмесительным. Обратите, кстати, внимание, что степень родства не оговаривается. Родственным можно счесть брак между двоюродным братом и сестрой, между родными братом и сестрой, между отцом и дочерью, дедушкой и внучкой, матерью и сыном.

Да! Чуть не забыли! Родственные браки вовсе не предусматривают разнополость. Почему взрослый брат не может предложить другому брату, как старший младшему, руку и сердце? Или еще не дряхлый отец – совершеннолетнему сыну? Гомосексуализм ведь совершенно нормален, как уверяют нас подписанты «Манифеста» и прочие либеральные гуманисты. Ну а с позиции финансово-имущественной безопасности о родственных союзах можно только мечтать. Капитал не разбазаривается, не уходит на сторону. Все остается в семье. Высок, правда, риск родить ребенка с отклонениями, но успехи генной инженерии дают надежду на оптимистическую перспективу.

«Транснациональная система, о которой мы говорим, без сомнения вызовет повсеместную политическую оппозицию – особенно в лице националистов и шовинистов, – пишут «манифестанты». – И все же она должна складываться – и, в конце концов, утвердиться – если мы стремимся к достижению планетарного этического консенсуса». Тут-то как раз и пригодятся те самые карательные войска, о которых мы уже писали.