сквере у Красных ворот и о наименовании сквера Лермонтовским (значит, не в 1914-м, а еще в 1909 году). Шамин, вероятно, счел несправедливым — в Москве стоит опекушинский «Пушкин » и сидит андреевский «Гоголь », только что в этом году воздвигнутый, а Лермонтову памятника нет.

Дальнейшие сведения, приводимые Т.З. Бирюковой, касаются главным образом памятника: 12 мая 1910 года государь император разрешил Московской городской Думе открыть всероссийский сбор добровольных пожертвований на постановку в Москве этого памятника, Дума хотела приурочить его открытие к столетию со дня рождения поэта — к 3 октября 1914-го, — оставалось еще 4 года. 8 марта 1911 года председателем исполнительного комитета по сбору этих средств избрали А.А. Бахрушина, а попечительский совет возглавил Л.Л. Катуар. Но доброе дело увязло в писарской волоките согласований и голосований. Шамин торопился, волновался, добился присвоения имени поэта двум школам близ Красных ворот, организации чтений, возложения венка от Го-родской управы на могилу в Тарханах. Но за месяц до юбилея грянула война, Управа отменила даже крохотные конторские расходы по сбору средств на памятник.

Гласный Шамин еще раз пишет в Думу — уже о том, что столетие Лермонтова прошло незамеченным, призывает отметить в 1916 году хотя бы 75-летие со дня гибели поэта, напоминает о необходимости переименовать сквер у Красных ворот в Лермонтовский (это уже в 1916-м!). Совет инженеров по внешнему благоустройству города с ним согласен, но 5 сентября 1916-го Шамин заявляет в Думе, что памятник едва ли скоро будет поставлен, а сквер почему-то до сих пор не назван Лермонтовским!

Табличка с дореволюционным правописанием все-таки появилась. Значит, Шамину удалось добиться и наименования, и распоряжения такую табличку изготовить и укрепить на деревьях сквера. Спасибо Татьяне Захаровне за помощь в этих розысках!