уже авансом удостаивался титула «площадь Шолохова», хотя никакой архитектурно обособленной площади тут и нет.

Москве не привыкать к сериям памятников, нанизанных как бы на воображаемые оси: Горький—Маяковский—Пушкин. Пытались создать ось Толстой—Шолохов — не вышло. А тут что же получится? Ведь гость, едущий в столицу со Внуковского аэродрома, будет на пути к Кремлю искать смысл в чередовании памятников: первый — Шолохов, второй — Гагарин, третий — Ленин, четвертый — Димитров. Есть логика? Вопрос о месте памятника, не знаю, решен ли, но имя «площади-перекрестка» отпало.

Поиски места для имени продолжались, и наконец, выбор пал на безыменную только что проложенную улицу в Новом Переделкине, сравнительно недалеко от писательского городка, находящегося за железной дорогой. Еще с полгода ушло на сомнения и согласования. Наконец решение состоялось, и улица Шолохова появилась пусть все же на окраине, зато рядом с улицей имени еще одного советского классика — Скульптора Мухиной.

А вот сюжет, показывающий даже гримасы с увековече-ньем поруганных, хотя и реабилитированных имен, гримасы, несмотря на всемирную известность, гениальность дарования, плодотворнейшую и успешную деятельность.

Трагическая фигура Николая Ивановича Вавилова улицы не удостоилась. Когда в 1951 году скончался его брат Сергей Иванович, президент Академии наук, вышло верховное постановление об увековеченьи в названии улицы именно его памяти, а не опального брата. В ответ в исполкоме Моссовета легко расстались с дублирующимся 1-м Академическим проездом и назвали его улицей Вавилова, не упомянув, которого. Дело было еще при жизни Сталина, и погубленный не без его благословения гениальный брат упоминанию никак не подлежал.

Ленинградцы не торопились и после первых же данных о «посмертной реабилитации» Николая Вавилова сумели у