ских угловых «башнях» Московского университета обитают сотни чуть не заживо классиков, — но ведь никаких улиц не хватит, чтобы нарекать их именами «тут живших». Здесь и ректорам негде развернуться. Под впечатлением драматической гибели молодого ректора академика Хохлова поторопились и все-таки назвали его именем странный внутриквартальный проезд, но теперь — окажись среди очередных ректоров хоть какие гении, а улиц-то и нету!

Как увековечивать жильцов таких многоквартирных вавилонов? В «Доме правительства» уже и памятные доски скоро негде будет вешать — претендентов сотни, а межо-конных простенков всего десятки. Комично известен в Питере «дом с дощечками », где обитали тоже многие десятки выдающихся ученых, — стены дома покрылись мемориальными досками словно новым типом облицовки! Видимо, возле таких жилищ нужно устанавливать высокие памятные стелы с надписями на турникетах, допускающими наращивание списочного состава былых корифеев, в них обитавших.

Особую группу персональных имен образуют появившиеся с заведомыми искажениями (о случаях с опечатками уже было рассказано, но тут не только опечатки).

В 1964 году на северо-западе Москвы появился бульвар Матроса Железняка. Это прозвище участника штурма Зимнего дворца. Матрос помогал в ноябре 1917 года и московским красногвардейцам, особенную же известность приобрел своей ролью в разгоне Учредительного собрания; на юге командовал бронепоездом, а погиб в 1919-м в бою за Екатеринослав. Именно как «матрос партизан Железняк» он воспет в известной песне, истинное же имя его было Анатолий Григорьевич Железняков. А так ли вообще уместно это имя в Москве?

Как меняли фамилию участника октябрьских боев 1917 года Отто Карловича Вирземнека! Наиболее устой