ступила просьба переименовать таганскую Большую Коммунистическую в улицу... Нальчика!.. Пришлось переутвер-ждать список уже возвращенных названий, чтобы пресечь сомнения в неправоспособности решений, принятых бывшим Моссоветом. Ведь в адресах множились раздвоения и противоречия, затягивалась замена угловых указателей улиц, возникали нотариальные и финансовые сложности в случаях приватизации, жилищных тяжб...

К середине июля эта канительная работа была завершена, и тут нежданно-негаданно все содеянное было поставлено... под сомнение!

Проявив чуткость и снисхождение к моему возрасту и здоровью, Майя Федоровна решила даже не приглашать меня — не вырывать с неблизкой дачи — ради присутствия на заседании правительства Москвы, где должно было состояться окончательное утверждение подготовленных материалов — настолько она была уверена в их убедительности и бесспорности. Видимо, так же их оценивал и председатель комиссии А.В. Петров, не посчитавший нужным предварительно и подготовить руководство в нужном направлении.

Каково же было ошеломление и Анатолия Валентиновича, и Майи Федоровны, и всего двух членов комиссии, которых удалось летом пригласить (это были В.Б. Муравьёв и историк-краевед Л.В. Иванова), когда уже в сообщении мэра о представленном проекте прозвучало не то чтобы не совсем полное его приятие, а скорее полное неприятие! Что могло быть в основе такого поворота? Доводы напоминали те, что приводил в своих протестах министр культуры Евгений Сидоров. Мэра, словно сговорившись, поддержали и его первейшие замы — Ресин и Никольский, при этом сомнения высказывали даже по давно одобренным и уже вошедшим в быт названиям. Передаю со слов очевидцев, что и сам адрес мэрии (Тверская, 13) кому-то из них оказался не мил: «Ходили по Горького и впредь так хотим ходить». Член правительства Москвы В.В. Парфенов взял быка за рога: «Постанов