ринской (там теперь и его дом-музей); что Аркадий Гайдар, хоть и жил в будущем «своем» переулке и был популярным детским писателем, но в историю-то вошел и как патологически жестокий палач времен Гражданской войны... Не иначе как преднамеренной фальсификацией можно назвать проведение «опросов» такого рода.

В эти дни сторонники возврата не дремали и сами. В нескольких общественных коллективах — у топонимистов Географического общества, на собраниях при Московском городском архиве, в обществе «Старая Москва» была развернута не просто пропаганда справедливости принятых решений, но рекомендована и тактика: засыпать мэрию письмами в поддержку возврата, причем не групповыми, а индивидуальными. Известны же были случаи, когда при подсчете таких писем учитывалось число самих корреспонденций, а не количество подписей. Пятьдесят отдельных открыток весят больше, чем одна «коллективка » с пятьюдесятью подписями! Был приведен в движение и такой механизм, и он тоже принес свои плоды.

Большое впечатление в мэрии произвело обнародованье письма в защиту возврата, подписанного самим академиком Д.С. Лихачевым. Ведь именно он, когда еще возглавлял Фонд культуры, не только поддержал идею возврата, но нашел и средства для осуществления предложений первого пакета возвращаемых имен. Теперь письмо с его подписью, появившееся в «Вечерней Москве» 16 августа, было подписано не только единомышленниками комиссии, такими, как Ю. Нагибин, но и еще недавно завзятыми противниками возврата — Олегом Ефремовым, Марком Захаровым, рядом с ними красовались подписи и Беллы Ахмадулиной, и всей королевской рати, еще недавно выступавшей с позиций противоположного лагеря... А кроме того — С.С. Аверинцев! С.П. Залыгин! С.О. Шмидт. Б.В. Раушенбах. Даже Зураб Церетели! А всего — 37 подписей! И смотрите, что они подписали в обращении к мэру Москвы: