Высотные здания    29

комнаты), кино, ванну и магазин под одной крышей? «Знание — сила», — можно заметить по поводу этого сооружения, особенно когда оно иллюминируется в праздничные дни и высится перед восхищенными зрителями, словно рукотворная гора. Возможно, это рассчитанный результат «знания силы»: архитектор Руднев, построивший и здание военной академии, разбирался в такого рода дизайне.

Но даже при мысли о разумности Ж-образной горизонтальной планировки, об эффективности такого объединения науки и студенческой жизни не рассеивается до конца необъяснимое, неприятное чувство, возникающее у человека, идущего через холлы к выходу по каменным плитам, которые только через тридцать лет обнаружили первые следы износа в виде небольших закруглений на ступеньках лестниц, мимо достающих до потолка зеркал и гранитных колонн, напомнивших мне репродукцию Кносского дворца в нашем школьном учебнике истории; сидящего в кино с лепным потолком; проходящего по фойе к театральному залу, позаимствовавшему кое-что из своего убранства у Колонного зала. Живущий здесь всегда подспудно ощущает дискомфорт, несоответствие между функцией и оформлением. Остается равнодушно взирать на чрезмерно богатое убранство, которое должно бы притягивать вошедшего. Избегать его воздействия можно, только оставляя его без внимания.

Диспропорцию между обилием деталей, декора и украшений, с одной стороны, и способностью видеть и воспринимать — с другой, можно преодолеть только благодаря беглости взгляда. Иначе прохожий чересчур переутомлялся бы, отвлекаясь от великих целей трудных будней. (Кстати, в метро контраст между немым призывом посмотреть вокруг и стремительным исчезновением великолепной картины в результате движения поезда доведен до крайности.)

Восприятие еще сильнее осложняется, если наблюдатель, не довольствуясь просто увеличением или углублением своих познаний с течением времени, желает вступить в диалог с архитекторами, создавшими эти монументы. Речь ведь идет о таких людях, как Владимир Гельфрейх и Михаил Минкус (Смоленская площадь), Алексей Душкин (площадь Лермонтова), Михаил Посо-хин и Ашот Мндоянц (гостиница «Украина» и площадь Восстания), Дмитрий Чечулин (Котельническая набережная) и Лев Руднев (университет). Можно с полным правом включить сюда и великие имена людей, ответственных за не менее загадочные строения и, учитывая их творческую биографию, еще более непостижимых для нас, — Шусева, Иофана, Жолтовского, Фомина. Это архитекторы-художники, получившие образование в Петербургской академии художеств еще в начале двадцатого столетия, создававшие для петербургской аристократии и московского купечества виллы и дворцы — не только самые роскошные, но зачастую отличавшиеся и наибольшим вкусом. Люди, входившие в число наиболее востребованных театральных художни-