Поиск следов    213

воздвиг семивратные Фивы»), есть что скрывать, а именно — что сам город не разобрался публично в своих отношениях с ним, да, пожалуй, и не может разобраться. Гробница у Кремлевской стены — слишком скромное «игольное ушко», чтобы через него смогли пройти караваны подневольных рабочих и миллионы метростроевцев, энтузиастов-комсомольцев! Москва (во всяком случае в этом отношении) не производит впечатления «городских джунглей», она хорошо структурирована и прекрасно просматривается. Собственно, завеса молчания не накрывает весь город, но молчание свидетельствует, как избирательно толкуется история.

Вероятно, так бывает повсюду: люди выделяют тех, кому чувствуют себя обязанными, пренебрегают тем, что ценят меньше, в том числе и в исторической традиции. При этом существует конъюнктура, вытаскивающая на свет одно и задвигающая в тень другое. Такое движение наблюдается и здесь, но совершается оно по-другому, не в потоке конкурирующих сил, не в борьбе соперничающих притязаний снизу. Толкование истории не только избирательно, но и герметично, натянуто, слишком крепко связано с некой слабостью в самосознании победителей, чтобы сделаться общедоступным.

Читать следы в этом городе — а где еще они перекрещиваются трагичнее, чем в Четвертом Риме Интернационала? — может быть, не сложнее, чем в западноевропейских столицах, где они стираются в основном из-за равнодушия, сноса зданий и «недостатка исторического сознания» у новых владельцев предприятий, но следует придерживаться определенного метода, диктуемого обстоятельствами. Что за метод? Разумеется, детективный, как любая историческая работа. Тот, кто хочет читать следы, должен кое-что знать о привычках, биографии, круге общения, предпочтениях и антипатиях тех, по чьим следам он собирается идти. Где палач, там неподалеку и жертва. А значит, двигаясь по следам палачей или, говоря нейтральнее, актеров великой исторической драмы, можно, без сомнения, обнаружить тени тех, кого нельзя упоминать.

Чтобы встретить главных персонажей того времени, надо отправиться по «общественным местам» — тут ни фоторетушь, ни пересмотр книг по истории не способны ничего изменить. Вообще фотографии, сделанные до эпохи массового исключения «из истории», — полезные мостики к «неназывае-мым». А какие эстетические угрызения должно вызывать в архивисте и ретушере превращение лучших снимков величайших моментов, «звездных часов» его истории в макулатуру со штемпелем «хранить вечно»! Одно из нужных нам «общественных мест» — Большой театр.

В июне 1921 г. здесь проходили заседания III Всемирного конгресса Коммунистического Интернационала. Взгляд на список участников показывает, что в партере сидели не только те, которых считала достойными сталинская ретроспектива. В ноябре 1922 г. состоялся IV Всемирный конгресс Коминтер